|
За правое дело. Василий Глотов.
|
|
| Рэмович | Дата: Четверг, 22.08.2013, 06:29 | Сообщение # 1 |
|
Редактор сайта
Группа: Администраторы
Сообщений: 1325
Статус: Offline
| 
|
| |
| |
| Рэмович | Дата: Четверг, 22.08.2013, 06:38 | Сообщение # 2 |
|
Редактор сайта
Группа: Администраторы
Сообщений: 1325
Статус: Offline
| В моем семейном архиве есть несколько вырезок из фронтовых газет. Они лежали между страницами альбома с фотографиями, они были в старых тетрадях Клавдии Васильевны Цыплевой: в войну она работала учителем начальных классов. Кто-то эти стихи привез или прислал, и их бережно хранили все эти годы. Теперь они нашли свое место на сайте.
Покопавшись в интернете, я обнаружил, что среди опубликованных строк Василия Глотова этих
стихов нет, мало информации и о фронтовой газете, в которой они были напечатаны. Я не могу с уверенностью сказать, из какой именно газеты эти стихи, поскольку Василий Глотов служил писателем в армейской газете Западного фронта «За правое дело!», но часто публиковался через А.Т. Твардовского в центральной «Красноармейской правде», а оттуда перепечатку могла сделать любая фронтовая газета.
Ни о чем не говорит и оборот вырезки: на нем - небольшой отрывок рассказа «подполковника Кабанова» о сержанте Викторе Степанове, который героически вышел из окружения… Возможно у кого-то из историков фронтовой литературы вызовет прямые ассоциации цитата с оборотной полосы этой газеты: «…подполковник Кабанов рассказал нам две истории о героях полка, не вошедших в летописи армейской печати. Я записал эти рассказы подполковника и первый из них отдаю сегодня на суд читателям».
На сайте "БЫЛОЕ" о Василии Глотове еще ЗДЕСЬ.
|
| |
| |
| Рэмович | Дата: Четверг, 22.08.2013, 06:42 | Сообщение # 3 |
|
Редактор сайта
Группа: Администраторы
Сообщений: 1325
Статус: Offline
| Вас. Глотов
Из фронтового блокнота
ПО ДОРОГЕ
Смоляне-старожилы
Толпились у горы.
В лесу звенели пилы,
Стучали топоры.
И у реки по скату,
Как много лет назад,
Бревенчатые хаты
Выстраивались в ряд,
Весел сосновый запах,
Приятный и густой.
Идут бойцы на запад
По деревушке той.
Винтовки, плащ-палатки
У молодых ребят.
И ласково солдатки
Смотрели на солдат,
На новоселье звали,
Поднять стакан вина,
А те им отвечали:
—Зашли бы, да... война.
И, отряхнув шинели,
Спускалась в лог с горы…
А пилы все звенели,
Стучалито поры.
СТАРИК
Без дорог и без тропинок,
По увалам — напрямик,
Шёл в родной район Починок
Тощий мученик-старик.
Он оборван. Спасся чудом.
Тяжко кашлял на ходу.
—Расскажи, отец, откуда?
— Из неметчины иду.
Мы отдали деду свитер.
И уже в пути, за рвом,
Мой товарищ слёзы вытер
Опаленным рукавом.
ПАСТУШКИ
Как на картине, любо-мило:
Через поля и города
Вели колхозницы из тыла
На запад пёстрые стада.
Пастушки, серые от пыли,
В пути заметив водопой,
Стада уставшие поили
Смоленской светлою водой.
И посмотрев куда-то в дали,
Они садились у куста,
И, чуть волнуясь, узнавали
Свои родимые места.
Дата публикации неизвестна. Оцифровка - В.Р. Цыплев. Август 2013 года.
|
| |
| |
| Рэмович | Дата: Четверг, 22.08.2013, 12:37 | Сообщение # 4 |
|
Редактор сайта
Группа: Администраторы
Сообщений: 1325
Статус: Offline
| 
|
| |
| |
| Рэмович | Дата: Четверг, 22.08.2013, 12:39 | Сообщение # 5 |
|
Редактор сайта
Группа: Администраторы
Сообщений: 1325
Статус: Offline
| Наградной лист
Глотов Василий Иванович
старший политрук
Писатель армейской газеты "За правое дело".
год рождения - 1910. Национальность - русский.
В Красной Армии с 1938 года. Член ВКП(б).
Непосредственно в боях не участвовал, но в боевой обстановке бывал.
Старший политрук тов. Глотов В.И. работает в газете "За правое дело" с первого дня её существования. Сначала работал литературным сотрудником, а затем - за успешную творческую работу - был выдвинут на должность писателя. Тов. Глотов смелый и мужественный политработник. Так, во время похода нашей армии в октябре прошлого года, он вместе с полковником Самсоновым (о гибели полковника Самсонова см. ниже. - В.Ц.) организовал перетаскивание трактором через реку машин разных отделов. Под пулеметным обстрелом самолетов противника было перетащено до тридцати автомашин, за что тов. Глотову была объявлена благодарность начальником политотдела армии полковым комиссаром тов. Вишневецким.
Как писатель газеты тов. Глотов постоянно бывает в частях и подразделениях и материал берет непосредственно от участников там же в боевой обстановке. Стихи тов. Глотова актуальны, политически целеустремленнны. Многие из стихов тов. Глотова читаются на красноармейской художественной самодеятельности.
Тов. Глотов в любое время, не задумываясь, сменит перо на винтовку, на пулемет и вместе с бойцами нашей армии пойдет уничтожать гитлеровских разбойников.
Ходатайствую о награждении старшего политрука тов. Глотова В.И. медалью "За боевые заслуги".
Ответственный редактор газеты "За правое дело" ст. бат. комиссар Н. Бочин.
|
| |
| |
| Рэмович | Дата: Четверг, 22.08.2013, 12:46 | Сообщение # 6 |
|
Редактор сайта
Группа: Администраторы
Сообщений: 1325
Статус: Offline
| О полковнике Самсонове, с которым Василий Глотов переправлял технику:
СПИСОК
лиц командного и начальствующего состава западной группы войск 33 Армии под командованием генерал-лейтеннта М.Г. Ефремова, погибших и раненых в тылу врага
1. Полковник, Начальник отдела укомплектования 33 Армии САМСОНОВ Илларион Гаврилович убит в Беляевском лесу Западнее Буславе 14 апреля 1942 г. Телеграмма 01804 от 2.05.42 г...
Московскому Горвоенкому. Москва, Шмидтовский проезд, 2.
Ниже сего сообщаю выписку из приказа ГУФ КА № 04966-42г. на полковника Самсонова И.Г. Полковник Самсонов Илларион Гаврилович - начальник отдела по укомплектованию и службе войск 33 Армии исключается из списков Красной Армии, как погибший 14.4.42 г. Его жена Самсонова Франциска Францевна проживает г. Москва, ул. Чернышевского дом 20/1, кв. 11. Ранее выписка была выслана Куйбышевскому ОВК. Зам. начальника 5 отдела подполковник Егоров.
Самсонов Илларион Гаврилович
Самсонов Илларион Гаврилович. 1892, Воронежская губерния — 14.04.1942, Беляевский лес западнее д. Буслава Гжатского района Смоленской области.
Русский. Из крестьян. В РККА с 1918. Член компартии с 1918. Окончил Валуйскую ремесленную школу (1908), основной курс (1921-1925) и восточный факультет (1925-1927) Военной академии им. М. В. Фрунзе. Владел английским и китайским языками.
На последнем году учебы в Валуйской ремесленной школе (1908) был арестован по обвинению в принадлежности к партии эсеров и изготовлении бомб с целью террора. Просидел в тюрьме 9,5 месяцев (1908-1909) и освобожден, поскольку обвинение не удалось доказать. Работал слесарем в Валуйском железнодорожном депо.
В службе в 1911-1917.
Участник Гражданской войны (1920- 1921) на Южном фронте. Заведующий инструкторским отделом Тамбовского губвоенкомата (1918-1919), уездный военком в Елатьме Тамбовской губернии (1919-1920), комиссар штаба бригады, военком бригады, Отдельной сводной Заволжской дивизии. За операции против отрядов Н. Махно награжден орденом Красного Знамени (1921).
В распоряжении РУ штаба РККА (июль 1927 — июль 1930), работал в Китае: секретарь консульства СССР в Цицикаре (1927-1929), консул СССР в Сахаляне (1929).
01.07.1930 откомандирован в распоряжение ОГПУ СССР.
Участник Великой Отечественной войны. Начальник отдела по укомплектованию и службе войск штаба 33-й армии.
Награжден орденами Красного Знамени (1921), Красной Звезды (1942).
Алексеев М.А., Колпакиди А.И., Кочик В.Я. Энциклопедия военной разведки. 1918-1945 гг. М., 2012, с. 686-687.
Из воспоминаний:
Это было началом исхода 33-й армии, вернее, остатков западной ее группы из-под Вязьмы. Началом трагедии, многие акты и эпизоды которой так и остались неизвестными нам, потому что не осталось в живых их действующих лиц и героев — погибли в боях, а оставшиеся в живых захвачены в плен, расстреляны или умерли в концлагерях и лазаретах.
Немцы начали спешно производить перегруппировку сил. В штабе Моделя теперь точно знали направление прорыва группы Ефремова и порядок ее движения. А некоторые исследователи, правда, пока бездоказательно, твердят о том, что знали они гораздо больше того, что им могла добыть обычная полевая разведка, что в штабе Ефремова был некто, кто регулярно передавал немцам сведения —
о месте нахождения командущего в общей колонне, о вооружении охраны, ее количественном составе, о направлении дальнейшего движения. Вот почему, рассеяв колонны, раздробив их на мелкие группы, немцы особенно цепко преследовали одну и особенно яростно ее атаковали — это была группа Ефремова, штабная группа.
Противник подтянул силы из Беляева и Буслаевы и обрушился огнем на обозы, идущие за главными силами. Танки и автоматчики атаковали колонну, разрезали ее. Отрезанными от основных сил оказались госпиталя, медсанбаты. Это была настоящая бойня, в которой немцы истребили почти всех раненых, медперсонал, ездовых и конский состав, подразделения охраны обозов. В бою погиб заместитель командующего по тылу полковник Самсонов (Самсонов Илларион Гаврилович — начальник отдела по укомплектованию 33-й армии), руководивший движением колонны с ранеными и тылами.
Отсюда:
http://rudocs.exdat.com/docs/index-366191.html?page=2
|
| |
| |
| Рэмович | Дата: Четверг, 22.08.2013, 15:23 | Сообщение # 7 |
|
Редактор сайта
Группа: Администраторы
Сообщений: 1325
Статус: Offline
| Москвич Константин Целоватов прислал интересный материал Юрия Кириллова из газеты "Одесские известия" о Василии Глотове.
Судьбы
Василий Теркин на этом свете
Рассказываем о малоизвестных фактах из фронтовых будней автора поэмы «Василий Теркин» и поэта Василия Глотова – прототипа героя этого знаменитого произведения.
Уроженец Алтайского края Василий Глотов – автор 35 книг стихов и прозы, мой старший друг и литературный наставник. Десятки лет мы жили по соседству во Львове. Не счесть наших долгих разговоров. В моей памяти
навсегда отложилось многое из рассказанного Василием Ивановичем. Бережно храню записи о самых важных, поистине уникальных событиях, участником которых был Глотов.Будучи тяжелобольным и прикованным к постели, Глотов однажды сказал: “Саша Твардовский давно написал “Теркин на том свете” и умер, хотя мы с
ним одногодки, а я что-то задержался на этом свете…”
Мне выпала горькая участь организовывать похороны писателя-фронтовика, провожать его в последний путь на Лычаковское кладбище во Львове. Глубоко символично, что впереди траурной процессии несли не только фотопортрет Василия Ивановича, но и увеличенный рисунок Ореста Верейского: Теркин, придерживая винтовку, сворачивает самокрутку. Не узнать Глотова в этом бойце нельзя…
Текст, который я предлагаю читателям, сложился из воспоминаний Василия Ивановича Глотова.…
С Твардовским я познакомился ранней весной 1942 года. Как раз в то время во фронтовой газете “Красноармейская правда” начали печататься первые главы “Василия Теркина”. В траншеях и землянках, на привалах и в медсанбатах часто приходилось встречать солдат и командиров, которые читали на память:
Бой идет святой и правый.
Смертный бой не ради славы,
Ради жизни на земле.
В клубе маленького подмосковного городка собрались на совещание редакторы армейских и дивизионных газет, спецкорреспонденты и работники отделов пропаганды. Был здесь и Александр Трифонович в еще совсем новой шинели со шпалами в петлицах.
В перерыве я подошел к нему и, отрекомендовавшись, услышал в ответ:
– А я вас знаю.
Я усомнился.
– Знаю, знаю, – повторил Твардовский. – Недавно я побывал в одной дивизии на концерте армейской самодеятельности. Молодой автоматчик под баян исполнял вашу песню о разведчике. Хорошо получилось. И слова, и музыка мне понравились. А сейчас что-то есть при себе?
Я вынул из планшетки стихотворение “Другу” и подал ему. Он внимательно прочитал и, одобрительно кивнув, сказал:
– Вот что, товарищ Глотов: подберите еще несколько стихов и присылайте в “Красноармейскую правду”. Напечатаем.
Потом поэт стал часто приезжать в нашу армию, и мы вместе отправлялись на передовую. Твардовский всегда говорил:
– Садись впереди и показывай дорогу.
Встречали нас гостеприимно. Александра Трифоновича обычно просили прочитать что-нибудь из “Василия Теркина”. Он никогда не отказывался. Потом я брал полковую двухрядку и с задором исполнял шуточные частушки. Поэт широко улыбался и просил:
– Повтори, Вася, повтори!
Твардовский был очень наблюдателен и любопытен, хотел знать все в подробностях. Помню, где-то в смоленских лесах боец рассказал нам в землянке такой случай. Он много месяцев был на передовой, привык спать в шапке, не раздеваясь. Потом с легким ранением попал в медсанбат, а там – железная кровать, теплое одеяло и простыни! Но ему не спалось. Первые три ночи промучился без сна. И тогда пожилой санитар посоветовал ему на ночь надеть шапку. Он так и сделал. И что вы думаете? Уснул очень крепко.
Александр Трифонович внимательно слушал пехотинца, задавал вопросы, кое-что уточняя.
Недели через две приходит фронтовая газета. Разворачиваю и вижу очередную главу – “Отдых Теркина”. Читаю:
То ли жарко, то ли зябко,
Не понять, а сна все нет.“
Да надень ты, парень,шапку”,
–Вдруг дают ему совет.
И после четырех строф:
Видит: нет, не зря послушал
Тех, что знали, в чем резон:
Как-то вдруг согрелись уши,
Как-то стало мягче, глуше –
И всего свернуло в сон.…
Война продолжалась. Мы уже не раз спали под одной шинелью, мылись в уцелевших деревенских банях и пропустили не по одной фронтовой чарке. Александр Трифонович, хотя и был старше по званию, настоял, чтобы я называл его по-дружески просто Сашей.
Об истории “Василия Теркина” он говорил так:
– Когда я служил в финскую на Карельском перешейке, там у нас был популярным обобщенный образ советского воина Васи Теркина. Работали над ним многие поэты, в том числе и я. Мы старались показать удалого и находчивого бойца-фронтовика, его боевое мастерство и умение перехитрить белофинна. На этой же войне потребовался уже не Вася, а Василий Теркин – образ значительно более серьезный, солдат, который отвечает “за Россию, за народ и за все на свете”.
Десятки раз я бывал с Твардовским в частях и ни разу не видел, чтобы он вынимал из кармана блокнот и записывал беседу. Что это – феноменальная память?
– Вообще-то я мало записываю, – согласился он. – Если какой-нибудь факт или боевой эпизод интересен, то он крепко запомнится, в стихах будет правдоподобным, убедительным. Многие удачные выражения для
“Теркина” я подслушал и запомнил. Ведь если запросто беседуешь с бойцом, он обо всем рассказывает непринужденно. А если достанешь блокнот и начнешь записывать, солдат станет сдержанным, будет пытаться подбирать выражения. Но мне не “казенщина” нужна, а живая душа человека.…
Утром 25 сентября 1943 года был освобожден Смоленск. В старину его называли “ключом государства Московского”. Сплошные развалины и закоптелые остовы городских зданий оставляли тяжелое впечатление.
Твардовский взял меня с собой на хутор, где он нашел родителей. Трифон Гордеевич и Мария Митрофановна радовались долгожданной встрече с сыном.Через день на площади, у памятника Кутузову, состоялся многотысячный митинг. Выступали освободители Смоленска и представители вновь созданных государственных органов. Поднялся на трибуну и Александр Трифонович. Говорил он взволнованно и доходчиво. Женщины плакали, вытирая глаза концами платков…
После этого мы встретились уже на территории Белоруссии, недалеко от Витебска. Твардовский разыскал меня в полуразрушенной избе. Я только что дописал очерк в газету и собирался выехать в командировку в одну из
действующих частей
.– А мне надо в танковую бригаду, – сказал Саша. – Едем вместе?
Танкисты разместились в землянках, в густом заиндевевшем лесу. Командир бригады полковник Гаев попросил Александра Трифоновича и меня выступить перед воинами в большой медсанбатовской палатке, временно
служившей и клубом. Твардовского собравшиеся встретили возгласами:
– Почитайте “Теркина”, он нам подходит!
Поэт прочитал две главы – “Переправу” и “Гармонь”. Раздались дружные аплодисменты. Потом в углу поднялся коренастый лейтенант и спросил, почему в последнее время “Теркин” стал реже появляться на страницах
газеты, не думает ли автор на уже известных главах закончить “Книгу про бойца”?
– Нет, товарищи, не думаю, – улыбнулся Твардовский. – “Теркин” так же, как и вы некоторое время приводит себя в боевой порядок. “Воениздат” начал выпускать отдельные главы массовым тиражом. Нужно было внести
кое-какие исправления и дополнения. Это закономерно. Этим я и занимался в последнее время, не написав ни одной новой главы. Но могу твердо заверить вас, что “Теркин” вместе с вами дойдет до Берлина.
Позже командир бригады рассказал Александру Трифоновичу, что у наших погибших воинов товарищи находили вместе с письмами из дома зачитанные газетные вырезки из “Теркина”.
...Мы в Минске. На окраине города размещался лагерь военнопленных. Вид у фашистов был жалкий. Молодой начальник лагеря решил преподнести Твардовскому в подарок трофейную авторучку и часы, взятые в разбитом штабе немецкой дивизии. Поэт вежливо отказался от подарка.
– Это же трофеи, – уговаривал начальник лагеря.
– Все равно, – ответил Александр Трифонович. – Часы у меня есть, а немецкой ручкой не хочу писать “Теркина”.
В полдень мы выехали в поле. Совсем недавно здесь колосились хлеба. Отступая, фашисты подожгли их. Вдали виднелись коробки городских зданий без крыш и окон, а в низине – подбитые танки и обгоревшие трупы врагов.
Александр Трифонович вдруг заговорил стихами:
Пройдется плуг по их могилам,
Накроет память их пластом.
И будет мир отрадным тылом
Войны, потушенной огнем.
И, указав на земли эти
Внучатам нынешних ребят,
Учитель в школе скажет:
– Дети,
Здесь немцы были век назад.
Последний раз на фронте мы встретились в маленьком населенном пункте невдалеке от Балтийского моря. Редакция армейской газеты “На врага” занимала тогда замок Галинген. Вечером у меня в комнате Твардовский
вынул из офицерской сумки книжку небольшого формата, написал несколько слов и сказал коротко:
– На память о войне.
Я принялся рассматривать подарок. Это было первое издание “Василия Теркина”. Последние главы в него еще не вошли.
На титульном листе Александр Трифонович написал: “Василию Глотову, близкому родственнику В. Теркина, моему дорогому поэту и товарищу по войне.
А. Твардовский. 1945 г. Замок Галинген. Восточная Пруссия”.
– Спасибо, Саша! А что же я могу подарить тебе? Слушай, у меня есть портативная пишущая машинка. Возьми, Саша, пригодится.
– А у тебя есть другая?
– Нет, но будет. Комендант обещает.
– Тогда возьму.
Как оказалось, мы расстались надолго. Я часто перечитывал “Книгу про бойца” с автографом Твардовского, но как-то не придавал значения словам: “близкому родственнику В. Теркина”. Таких родственников, как я, у него
было много. Сотни фронтовиков узнавали в нем себя, черты своего характера.…Наступили дни мира. Войска возвращались на Родину. Передислоцировалась на свою землю и наша армия.
Года через два я в форме подполковника с группой львовских литераторов прибыл в Киев на съезд писателей Украины. В составе московской делегации был Твардовский. Мы дружески обнялись. А вечером собрались в гостиничном номере. За столом были Фадеев, Панферов, Малышко… Говорили о литературных делах, вспоминали о войне, которая обожгла каждого из нас.
Спустя несколько лет в “Детиздате” большим тиражом вышел “Василий Теркин” для школьников старшего возраста с прекрасными иллюстрациями Ореста Верейского. Был напечатан и портрет героя в красках. В Теркине я узнал себя и изумился: что же они натворили?!
Приехав как-то в Москву, я сразу же направился к Твардовскому в редакцию журнала “Новый мир”. Встретил он меня тепло, как родного. Я тут же сказал:
– Напутали вы, братцы мои!
– Кто это “вы”? И что напутали?
– Вы – это ты и Верейский, – пояснил я. – Вместо портрета Теркина вы напечатали мою физиономию.
– Вот уж нет! – хитровато улыбнулся Саша. – Теркин каким был, таким и остался. Знаешь, по-моему, ты очень похож на него. Бывало, сочиняя, я именно тебя представлял. Так что ничего не напутали.
Мы побывали у знакомых фронтовиков, вспомнили прошлые дни, боевых товарищей. Встречаясь со своими московскими друзьями, Твардовский представлял меня:
– Теркин!
Мне было неловко. Да, Орест Верейский рисовал меня в 1942 году, когда я был на стажировке в редакции фронтовой газеты. Я тогда отнекивался, так как не любил даже фотографироваться. Оказывается, он долго искал образ Теркина, показывал Твардовскому разные варианты, но тот отвергал их. Зато увидев на рисунке меня, обрадовался. “Вот это он! Таким я его и представлял”.
В послевоенные годы во многих газетах публиковались статьи о работах Ореста Верейского, о портрете Теркина и его прототипе. Читатели заваливали меня письмами. Всех интересовали моя биография и то, как я
стал Теркиным. Отвечал им обычно коротко: ничего, мол, особенного во мне нет, просто повезло…
Часто довелось выступать по радио и телевидению, рассказывать о Твардовском и герое его поэмы. Тем не менее, то просто на улице, то на литературных вечерах ко мне подходили люди и с любопытством спрашивали:
– Вы – Теркин?
– Ну что вы, – отшучивался я. – Теркин молодой и бравый, а я пенсионер уже…
Александр Трифонович, словно подслушав мои ответы, прислал мне в 1968 году оттиск с портрета Теркина, коротко написав:
“Дорогой Василий Иванович! Поздравляю тебя с 50-летием нашей Армии от себя и от имени солдата, чье изображение – на обороте.
Автор пусть его стареет,
Пусть не старится герой!
Обнимаю тебя. Твой А. Твардовский”.
…Произошел со мной и удивительно курьезный случай. Вскоре после смерти Твардовского в 1971 году я приехал в Москву и хотел пройти на Новодевичье кладбище, где похоронен Саша. Милиционер у входа остановил меня: “Сегодня нельзя”. Я пытался объяснить, что прибыл из Львова специально, чтобы положить цветы на могилу Александра Трифоновича, что мы с ним подружились еще на фронте. Все было бесполезно. И вдруг оказавшийся рядом пожилой мужчина, глянув на меня, почти крикнул милиционеру: “Да это же Василий Теркин!” Тот посмотрел внимательно и взял под козырек: “Простите, сразу не узнал. Проходите, пожалуйста”.
|
| |
| |
| Рэмович | Дата: Четверг, 22.08.2013, 16:01 | Сообщение # 8 |
|
Редактор сайта
Группа: Администраторы
Сообщений: 1325
Статус: Offline
| В ОБД "Подвиг народа" нашелся еще один Наградной лист. Кроме медали прототип Василия Теркина получил орден Красной Звезды.
|
| |
| |
| Рэмович | Дата: Четверг, 22.08.2013, 16:11 | Сообщение # 9 |
|
Редактор сайта
Группа: Администраторы
Сообщений: 1325
Статус: Offline
| Наградной лист
Глотов Василий Иванович
Майор
Специальный корреспондент армейской газеты "За правое дело" 33 Армии.
Представляется к ордену Красной Звезды.
1910 г.р., русский, член ВКП(б)
Призывался Новосибирским обл. военкоматом.
Награждался медалью "За боевые заслуги"
Майор Глотов Василий Иванович в Красной Армии пять лет, в действующей армии с августа 1941 года. В армейской газете "За правое дело" 33 Армии работает - сничала корреспондентом-организатором, а затем спецкором три года. За период Отечественной войны написал десятки боевых стихотворений, песен и корреспонденций, посвященных отдельным подразделениям, бойцам и командирам, героически сражающихся за Родину. Все его произведения систематически публикуются в армейской, фронтовой газетах и центральных журналах. Его песни о разведчиках поют во многих армиях и городах.
Майор Глотов непрерывно овладевает военными и политическими знаниями. Идейно выдержан и морально устойчив. Делу партии Ленина-Сталина предан.
Ходатайствую о награждении майора Глотова В.И. орденом Красной Звезды.
Ответственный редактор газеты "За правое дело" подполковник Н. Бочин
2 июля 1944 года.
на обороте Наградного листа: Достоин награждения орденом Красной Звезды. И.О. Начальника политотдела 33 Армии полковник Осадчий.
|
| |
| |
| Рэмович | Дата: Четверг, 22.08.2013, 19:00 | Сообщение # 10 |
|
Редактор сайта
Группа: Администраторы
Сообщений: 1325
Статус: Offline
| ВАСИЛИЙ ТЕРКИН
Одним из самых известных литературных героев войны, созданным талантом Александра Твардовского, безусловно, является Василий Теркин. Образ этот, как неоднократно подчеркивал поэт, - собирательный. А вот художественный облик рисовали с тезки героя - Василия Глотова, уроженца села Прыганка Крутихинского района.
Вот что он написал о себе по просьбе учащихся местной школы через много-много лет: "Первый класс я окончил в Прыганке. В первые годы Советской власти все Глотовы вступили в коммуну "Лев" и выехали в лога за двадцать, а может, за тридцать километров от Прыганки. После там образовывается поселок Лев, а еще позднее жители его разъехались по разным колхозам Алтайского края.
Из этого поселка я ушел учиться в город Камень, в ФЗУ, а потом - в Красную Армию, где служил, продолжил учебу, прошел путь от рядового солдата до подполковника запаса. В члены Союза советских писателей был принят в 1939 году. Живу во Львове, в Прыганке я не был уже много лет". В том жеписьме Василий Глотов отмечал: "...Если у вас есть книга А. Твардовского, обратите внимание на портрет Василия Теркина. Орест Верейский рисовал этот портрет с меня в боях под Москвой".
Сам Орест Верейский в одном из очерков вспоминал, что Твардовский попросил его проиллюстрировать "Книгу про бойца". Тому хотелось открыть книгу портретом Василия Теркина, уже полюбившегося фронтовикам. Но солдаты, с которых художник пытался рисовать с натуры героя войны, не очень нравились ему. Они были чем-то похожи на Теркина: улыбкой, веселым прищуром глаз, лицом, но Верейский все искал иной, более точный, как он представлял себе, типаж. Однажды вредакции фронтовой газеты появился приехавший из армейской редакции поэт Василий Иванович Глотов, намеревавшийся почитать Твардовскому сочиненные им
стихи. "С пронзившим меня радостным чувством я вдруг узнал Теркина в Василии Глотове, - вспоминал Орест Верейский. - Я бросился к Александру Трифоновичу со своим открытием. Он сначала удивленно вскинул брови, потом попросил меня для начала нарисовать Глотова. Идея "попробоваться" на образ Теркина показалась Глотову забавной. Когда я рисовал его, он хитро прищуривался, расплывался в улыбке, что делало его еще больше похожим на Теркина, каким я себе его представлял. Я нарисовалего в профиль и анфас, в три четверти, с опущенной головой. Показал рисунки Твардовскому. Александр Трифонович сказал: "Да!"
С тех пор он никогда не допускал ни малейшей попытки изобразить Теркина другим. Все мои прежние поиски теркинских примет не пропали даром, я аккумулировал их, рисуя того Теркина, основой которого стал Глотов". Твардовскийчасто бывал в армейской газете у Василия Глотова. Вместе выезжали на передовую, ночевали, укрывшись одной шинелью. Александр Трифонович любил наблюдать, как его алтайский знакомый колет дрова, играет на гармошке, поет частушки.
Возможно, какие-то сцены его знаменитого "Теркина" тоже списаны с натуры? Ведь это поэт первым, еще до художника, подметил в своем герое истинно русские черты: его святость и одновременно - грешность, серьезность и смешливость, смекалистость и напускную простоту, обаятельность, перемешанную с некрасивостью. И Василий Глотов, который служил "моделью" для портрета Теркина, - личность незаурядная, колоритная, вышедшая из глубин народной жизни. Он так же, как и его тезка, был деревенским, смекалистым, расторопным, не терявшим бодрости духа русским человеком.
"Мой путь лежал от батрака до подполковника запаса", - писал наш земляк в одном из своих стихотворений. Послеокончания войны Василий Глотов занимался литературным трудом, издал более 30 поэтических сборников, а также повести "Его вина", "Песня степи", "Наедине с совестью", "Сильнее страха". В ролиТеркина его рисовали и другие художники. Например, Юрий Непринцев в картине "Отдых после боя".
Прототип Василия Теркина - Василий Глотов, поэт АлександрТвардовский и художник Орест Верейский - автор самого популярного изображения Теркина (слева направо). Фото: ИТАР-ТАСС
Прообраз Василия Теркина — солдат Василий Глотов
|
| |
| |
