| Главная » Статьи » Стихи и проза » Алексей и Виктория Варгины |
Солнечная тропа
Виктория и Алексей Варгины СОЛНЕЧНАЯ ТРОПА «Проснись, Леня, приехали, уже Пески», - отец легонько потряс мальчика за плечо, но тот не сумел разомкнуть глаз. Дорожная тряска убаюкала его, долгое ожидание Песков внезапно сменилось усталостью, и он крепко уснул, сидя в машине. Неожиданно голос отца перебил другой, незнакомый и негромкий: «Не буди его, неси уж так…» …Все это было вчера, а нынче Ленька, едва проснувшись, откинул одеяло и тут же испуганно замер. Одеяло было вовсе не его - сплошь обшитое разноцветными лоскутами и оттого похожее на детскую мозаику. «Да ведь я же у бабушки!» - вспомнил мальчик и с любопытством оглядел незнакомую комнату. Удивительного в ней было еще много. Ну, во-первых, стена. Внизу она казалась каменной, а сверху деревянной, и в деревянной этой части виднелся проход куда-то, задернутый занавеской. К стене приделана была лесенка, и Ленька, спрыгнув с кровати, вскарабкался по ней. Он отдернул занавеску, прополз в сумраке по холодному камню и… высунул голову в кухню. Тут Ленька понял, что странная толстая стена - на самом деле печь, наподобие той, которая катала Емелю по щучьему веленью, по его хотенью. Глянув вниз, Ленька увидел большой неуклюжий стол, застланный клеенкой. На ней уже нельзя было рассмотреть рисунка, зато темнели многочисленные круги - следы от посуды. Здесь и теперь под пожелтевшей газетой прятался какой-то горшок. Возле окна стояла длинная деревянная лавка. На одном ее краю поблескивало ведро с водой, на другом дремал дымчатый кот. Около входной двери красовался огромный, обитый железом и покрытый чем-то тоже лоскутным сундук. Он был старый, но вид имел такой могучий, прямо-таки былинный, что Ленька долго не мог оторвать глаз от него. И замок на сундуке висел большой, похожий на конскую подкову. Леньке захотелось подойти поближе. Для этого ему пришлось вернуться назад, но дверь из Ленькиной спальни вела не в кухню, а в большую комнату. Мальчик догадался, что это бабушкина гостиная, однако рассмотреть ничего не успел: едва он вошел в комнату, как над его головой громко стали бить настенные часы. При каждом ударе одна гиря часов заметно опускалась. Ленька подставил ладонь под тяжелую лаковую шишку, и вскоре та холодно коснулась его руки. Потом часы умолкли, и опять стало очень тихо. Ленька вспомнил про бабушку и отца. Дом казался ему совершенно пустым. Мальчик не стал больше ничего рассматривать, по домотканной дорожке прошлепал в кухню, а оттуда - через полумрак коридора - на крыльцо. Солнце сразу ослепило Леньку, хлынув на него со всех сторон так, что он зажмурился. Тогда солнечные лучики заиграли на его белесых ресницах, и Ленька различал через них то радугу, то желтые блики… И в этих бликах, плясавших на ее платье и лице, шла к дому бабушка и несла коромысло с ведрами. Леньке даже показалось, что она не шла, а как бы плыла над землей, потому что шагов ее он не угадывал. Длинный подол бабушкиного платья почти не колыхался, и ни одна хрустальная капелька не пролилась из тяжелых ведер. - Что же ты, милый, выскочил босиком? - спросила она Леньку. - Ведь роса по утрам студеная… Бабушка так же плавно поднялась на крыльцо, повернула коромысло и, пройдя с ним в коридор, легко опустила ведра на лавку. - Как спалось, внучек? - Хорошо, - ответил Ленька, - а папа где? - Уехал твой папа, велел тебя поцеловать, - засмеялась бабушка и обняла Леньку. - Как уехал? - испуганно переспросил тот. - И мне ничего не сказал… - Да ведь ты спал крепко, - ответила бабушка. - Я и упросила тебя не будить. Ленька знал, что его отцу надо срочно возвращаться, и все-таки растерялся. Впервые мальчик остался один, без родителей. Бабушка смотрела на него сочувственно. - Не горюй, внучек, - ласково сказала она. - Сейчас мы с тобой самовар поставим, попробуешь нашего деревенского чайку. Она достала с печки небольшой, но очень пузатый грязно-желтый самовар, сняла крышку, чтобы залить воды, и тут Ленька заметил в самоваре какую-то трубу. - Что это? - спросил он. - А, - засмеялась бабушка, - не понятно, в городе, небось, таких самоваров и нету, там все электрические. А этот угольками греется. Сейчас посмотришь. Она закрыла крышку, из-под шестка вынула загнутую трубу, все это собрала так, что самовар оказался прилаженным к печке. Потом приоткрыла трубу над ним и стала бросать внутрь горящую бумагу и чурочки. Вскоре толстопузый заурчал и загудел. Ленька догадался, что внутри трубы бушевало пламя. Если оно слабело, бабушка приоткрывала трубу и подбрасывала чурочек. Тогда из самоварного брюха вырывалось в комнату белое колесо дыма, устремлялось вверх и исчезало в печи. Ленька смотрел на бабушкино колдовство, открыв рот. Когда хлопнула входная дверь, он даже не оглянулся. - Здрасьте вам! - раздался звучный женский голос. У порога, подперев толстые бока, стояла дородная старуха, а из-за ее плеча выглядывала чья-то седая бородка. - А-а, - обрадовалась бабушка, - вот и соседи пожаловали… А мы с внучком чаевничать собрались. Это, Лень, Пелагея Кузьминична да Федор Акимович пришли к нам. Проходите, проходите, гостюшки. Нас тут, Леня, в деревне совсем мало осталось - три дома всего да дачники. Так что мы, старожилы, здесь вроде родных. Улучив момент, дед выскочил из-за широкой хозяйкиной спины. - Здравствуй, Леня, я тебя давно жду-поджидаю! - радостно воскликнул он. - Сам видишь, с бабками этими какое дело? А мы с тобой завтра в лес пойдем! Ты лес-то любишь? - Погоди ты, заполошный, со своим лесом, дай хоть поесть добрым людям! - досадливо одернула деда Пелагея и стала подвигаться к столу. - Самовар сломался! - ахнул вдруг Ленька. Про самовар и в самом деле забыли, и он рассерженно фыркал во все стороны кипятком. - Ах ты господи, убежал ведь! - спохватилась бабушка. Она бросилась заливать самовар водой, а кухня между тем наполнялась дымом. Ленька вовсю таращил глаза по сторонам. - Кто убежал? Самовар? Куда убежал? - Да ты давай скорее дверь держи, - посоветовал Леньке дед, - а то после не догонишь!.. Голос у деда был молодой и звонкий, а в глазах притаилась лукавинка. Ленька ему не поверил и лишь на месте поерзал. Тогда дед снял картуз с головы и, скомкав, сунул его в карман брюк. Брюки у него были просторные, снизу аккуратно заправленные в сапоги, а рубаху заменяла выцветшая военная гимнастерка, подпоясанная вместо ремня широкой тесьмой. Дед слегка пригладил жидкие волосы, потеребил бородку и словно невзначай вынул из-за пазухи небольшой игольчатый шар. - Ну, ежели ты такой серьезный, то вот тебе от меня подарок, - и он положил шар перед Ленькой. Не успел тот и руки протянуть, как шар сам собой стал разворачиваться и вдруг высунул из-под иголок остренькую мордочку. - Ежик! - взвизгнул Ленька. Обе старушки отвлеклись от самоварных хлопот и заулыбались. - Ну и выдумщик ты, Акимыч, - сказала бабушка, - ишь как сумел ребенку потрафить. А Ленька не сводил глаз с дедова подарка. Ежонок оказался шустрым и деловито забегал по столу. Натыкаясь на чашку или миску, он сердито фыркал и, дробно стуча коготками, устремлялся в другую сторону. Ленька подставил ему ладонь, и малыш, уткнувшись в нее, замер. - А что он ест? - шепотом спросил Ленька у деда. - Да известно что, - тоже шепотом ответил Акимыч. - Букашек всяких, разных червячков. Подрастет – мышей будет ловить, что твой кот, змей тоже… А этому ты молочка дай, уж очень они до молока охочи. И как попоишь, так и выпусти в сад, там его мамаша дожидается. Она мне только и дала его, что на часок. Ленька понимающе улыбнулся. Тем временем бабушка укротила строптивый самовар. - Все, - довольно сказала она. - Чай уже заварился. Хватит вам болтать, а ну-ка завтракать. И она принялась накрывать на стол. Тут Ленька заметил, что не один он наблюдает за ежонком. Дымчатый кот, лежа на лавке, так и зыркал в его сторону, и кошачий хвост хищно постукивал по деревянным доскам. Дед поспешил успокоить Леньку. - Ты не беспокойся, ежа так просто не возьмешь. От его колючек даже лисе и волку не поздоровится. Ну так как, в лес со мной идешь? - Сейчас? - обрадовался Ленька, но дед покачал головой: - Не-е, в лес мы с тобой пойдем завтра, а нынче я своей старухе слово дал, что починю крышу на сарае… И дед принялся за чай. Он пил, держа чашку обеими руками и уткнувшись в нее сухоньким лицом. А вот жена его чаевничала важно: она громко студила чай, надувая румяные щеки, то и дело ныряла рукой в миску за пирожком или бубликом. Было видно, что Пелагея поесть любила и умела. Дед Акимыч, напротив, казался поглощенным одними своими мыслями. - А вот как ты думаешь, - спросил он Леньку, - зачем это мы с тобой пойдем в лес? - Грибы собирать, - решил Ленька, - или ягоды. - А вот и нет, - дед поднял палец. - В лес мы с тобой пойдем за чудесами. Тебе сколько годков? - Девять, я второй класс закончил, - похвалился Ленька. - Ну, значит, чудеса еще любишь. - У тебя, дурня, - вдруг не выдержала Пелагея, - до старости лет одни глупости на уме! Вот нашел наконец-то ровню себе!.. - Сколько помню, - согласилась и бабушка, - все ты, Федя, чудишь. И впрямь непоседливая твоя душа, прямо-таки ребяческая. Угомонишься ли? - Уважаемая Антонина Ивановна, - сердечно ответил дед. - Если, скажем, взять, к примеру, индюка, то конечно… Он как вырастет, так и заважничает, так и надуется весь, - дед покосился на свою супругу. - А иная божья тварь до самой своей смерти скачет да радуется, - и он с достоинством поставил на стол порожнюю чашку. - А как это - за чудесами? - вернул его Ленька к прежним мыслям. - Да это проще, чем по грибы, - стал объяснять Акимыч. - Входишь в лес и сперва-наперво здороваешься с лесным хозяином… - С кем это? – не понял Ленька. - Известно, с кем, с лешим, а то с кем же? Он там за главного, все тайны лесные у него хранятся. Захочет - поведает, а нет - так ничего и не узнаешь. Ну а уж если не поздороваешься с ним, тогда разве что шишек к самовару бабке принесешь. - Ну, понес старый, - опять вмешалась Пелагея. - Ну что ты голову ребенку морочишь? Настращаешь ведь, он потом в лес забоится идти. Гони ты нас, Тоня, - кивнула она бабушке. - Чаю мы попили, гостя твоего повидали, пора и честь знать… А то по ком-то крыша уже плачет, а он все языком метет, чисто помелом! Не слушай его, Леня, он приврать всегда горазд. А ты, - повернулась она к деду, - собирайся и пошли, нечего рассиживаться, не зима еще. И стала оттирать Акимыча к выходу. - Ежа-то, ежа!.. - вспомнил тот уже на пороге. - Не забудь выпустить! Бабушка пошла провожать гостей, а Ленька, оставшись один, решил напоить ежонка молоком. Тот угощению обрадовался и начал лакать. Кот не вытерпел, прыгнул с лавки и кругами заходил возле ежа. Ленька шикнул на усатого. Как хорошо в деревне, подумалось мальчику, все здесь интересно, и впереди еще столько замечательного! Вот покормит и выпустит малыша, а завтра в лесу они с дедом Федором и не таких зверьков встретят. Скорее бы завтра наступило! После обеда бабушка Тоня позвала Леньку помочь ей кормить животину и повела его во двор. Там в мелком песке копошились куры, и бабушка какими-то перепевами стала скликать хохлаток. Те мигом бросали свои дела и неслись, чтобы получить горсть любимого зерна. - Вишь, какие скорые! - смеялась бабушка. - А ну-ка, Леня, покорми их. …Зерно было прохладным и легко рассыпалось по воздуху. Можно было бросить его влево - и стая кур сломя голову устремлялась к дому, вправо - и она, забыв обо всем, бежала обратно в улицу. Это так понравилось Леньке, что он не заметил, как ушла бабушка, оставив его одного хозяйничать с курами. Вдруг Ленька приметил петуха, который отчего-то перестал носиться со стаей. Видимо, в его голову с большим красным гребнем закралось какое-то сомнение. Он задумчиво переступал с ноги на ногу и бросал пронзительные взгляды то на Леньку, то на свою шарахающуюся стаю. Наконец под красным гребешком созрело какое-то решение, и петух вызывающе повернулся к Леньке. В его поведении явно угадывалось уже что-то недоброе… - Чего это он? - робко спросил мальчик, но бабушки рядом не оказалось. Ленька чуть подумал и бросил петуху целую горсть зерна. Тот нагнул голову, заквохтал, созывая кур, но сам есть не стал, продолжая смотреть на мальчика. Даже немного подвинулся в его сторону. Ленька оглянулся: до крыльца было не близко. Петух же словно уловил его боязнь и опустил голову, готовясь к наступлению. При виде его острых боевых шпор мальчик чуть не дал реву, но сдержался. Вспомнил, как отец накануне говорил ему: «Деревня, Ленька, это твое испытание на взрослость». Петух как будто прочитал Ленькины мысли и вопросительно уставился на него: как, мол, твой боевой дух? Ленька выгреб остатки зерна и метко швырнул в петуха. От неожиданности тот подпрыгнул, захлопал крыльями, засуетился. Мальчик приободрился, но и петух быстро оправился, вскинул голову с красным флагом гребешка и звонко прокукарекал. Теперь он заходил вокруг Леньки, не нападая первым, но и не давая мальчику ступить ни шагу. - Ах ты чучело! - разозлился Ленька. Размахнувшись жестяной миской, он ринулся на петуха и зацепил его по пернатой шее. Петух подскочил, однако в воздухе снова встретился с Ленькиной миской, а секундой позже мальчик успел хорошенько лягнуть его. Но противник задел-таки его своей страшной шпорой - Ленька увидел кровь на своей ноге. И тут он обозлился не на шутку. Взъерошенный и грозный, Ленька набросился на врага, как коршун. Он преследовал его, не обращая внимания на ответные удары, подняв ужасный переполох в курином царстве и не видя перед собою ничего, кроме своего обидчика. Неизвестно, чем бы закончился этот петушиный бой, не подоспей к забиякам бабушка. - Господи, господи, - запричитала она, разнимая драчунов, - да ты мне кочета изведешь! Батюшки, вы же в крови оба, заполошные!.. Она отняла у Леньки миску и потащила его в дом. Ленька победно оглянулся на петуха: тот старался держаться молодцом, хотя вид имел на редкость жалкий. «То-то», - подумал мальчик. …Когда они с бабушкой отправились доить корову, Леньке достался подойник - блестящее ведерко с носиком, которое на солнце так и горело. Корова паслась на задах и, увидев у бабушки ведро с едой, довольно замычала. - Вот, внучек, кормилица наша, давай подойник, - сказала бабушка и принялась хлопотать возле буренки. Ленька огляделся. Вчера вечером он не рассмотрел деревню, а сейчас увидел, какая она маленькая и безжизненная. В Песках стояло всего несколько домов, хотя там и здесь то полуразвалившимся срубом, фундаментом, то просто заброшенным садом проступала деревня, некогда большая и богатая. Сейчас это была тень прежней жизни. - Ба, а почему отсюда все уехали? - спросил Ленька. - Так ведь наша деревня у черта на куличках, а люди к городу ближе стремятся, - вздохнула бабушка. - А нам, старикам, уже поздно заново все начинать, мы здесь свой век доживать будем… - А почему деревня Песками называется? - А потому, что здесь кругом песок, почвы песчаные, отсюда, видно, и название. Ленька еще раз, внимательнее, осмотрел округу. Луг, на котором паслась буренка, полого уходил вниз и заканчивался темной каемкой кустов. За ними угадывалась небольшая речка, а дальше уже колосилось ржаное поле, раскинувшееся до самого леса. Лес подступал и с двух других сторон и здесь значительно ближе подвинулся к Пескам. Можно было даже различить, что это сосновый бор. Четвертая сторона просматривалась всех далее холмистыми полями и перелесками - оттуда и приехал Ленька с отцом. Но никакого песка окрест мальчик пока не замечал. Разглядывая густой гребень леса, Ленька вспомнил, что завтра, если дед не обманет, он сможет сам узнать сокровенные тайны этого дремучего бора. - Ба, а почему дед Федор такой? - спросил мальчик. - Какой такой? - улыбнулась бабушка, отрываясь от подойника. - Да вот такой… Он пойдет со мной завтра? - Это в лес-то? Уж не сомневайся. Акимыч каждый божий день норовит туда убежать. А если что пообещает – непременно сделает. Ленька после этих слов успокоился совершенно. Вечером, уже в постели, он вспомнил ежонка, которого по совету Акимыча выпустил в сад. Выпустил и все поглядывал, не спешит ли за своим малышом ежиха-мать, но так ее и не увидел. Зато ежонок, не раздумывая, засеменил по садовой дорожке и исчез в густом крыжовнике. Наверное, он и сам хорошо знал, где искать свой дом. | |
| Категория: Алексей и Виктория Варгины | Добавил: Рэмович (23.01.2012) | |
| Просмотров: 448 | |