Рецензия студентки Московского Литературного института им. А.М. Горького Натальи Цыплевой на роман «Золотая рыбка» Лауреата Нобелевской премии по литературе за 2008 год Жан-Мари Гюстава Леклезио - (Издательство «Текст») 

«Золотая рыбка» Лауреата Нобелевской премии по литературе за 2008 год Жан-Мари Гюстава Леклезио - (Издательство «Текст») – второй раз приходит на книжные полки России. Что же так привлекло нашего читателя: первый тираж разошелся, и второй не лежит без движения…

Сказка! Ведь если не брать во внимание жуткие метаморфозы, которые то и дело выворачивают наизнанку главную героиню, подлинного имени которой ни автор, ни она сама не знают, сюжет вполне можно обозначить как сказочный, под стать названию романа. От нелегального въезда в страну за взятку на корабле, воровства, жизни в старом гараже, драк на помойке до участия в Каннском джазовом фестивале - таков путь той, которую условно именуют Лайлой, у которой паспорт на другое имя и с чужой фотографией: «все равно для европейцев все темные на одно лицо, не заметят разницы». И не замечают, даже при перелетах через океан.

То ли внешний вид, то ли какие-то внутренние почти животные силы, то ли небесный покровитель постоянно спасают девочку, девушку, которой ничего в жизни кроме свободы не нужно. Ну, есть, правда, еще одна потаенная цель в этом мире – найти мать свою и деревню, из которой её выкрали, но эта итоговая цель, которая в конце концов вроде бы сбывается, несравнима с идеей фикс Лайлы - свободой.

Пожалуй, это наиболее обоснованный и подтвержденный всеми перипетиями сюжета, всеми гранями характера Лайлы стержень, на котором держится канва романа. Дело в том, что девочка на всю жизнь запомнила черный мрак мешка, в который её засунули грабители, и он преследовал её всю жизнь, трансформируясь из буквального замкнутого пространства в метафизику несвободы человечески отношений, когда тебя хотят затащить и привязать.

Ни любовь, ни ответственность, ни, тем более, страсть не могут ей заменить свободы, и она бежит. У неё животная интуиция, и она всегда сбегает прежде, чем ситуация выйдет из-под контроля. Когда она сама бывает в бессознательном состоянии, чтобы предугадывать, автор сказочным образом сам вытаскивает её из переплета, тем роман, видимо, и нравится читателю. Ведь при всех ужасах, нарисованных автором с огромной беспредельной любовью к ним, мы с первых страниц понимаем, что все это – не взаправду, так не бывает, и нам спокойно – героиня выпутается: сказка она и есть сказка!  

Это – та же Золушка, которую из рабства, из нищеты, от постоянных издевательств и избиений судьба вытаскивает на самый верх жизни, но в отличие от традиционной «линии Золушки», которая становилась счастлива, выкарабкавшись наверх, героиня Леклезио не так банальна. Она постоянно копается вместе с автором, которого относят к апологетам экзистенциализма в литературе, в своих внутренностях души. Из-за этих копаний, в очередной раз выбравшись из передряги, она снова попадает в яму, и снова она кажется беспросветной, и снова, сказочным образом, автор подбрасывает героине паспорт с видом на жительство в США – девочке, которая и в Старом свете-то живет нелегально и без имени.

И в Америке она на дно, конечно, падает, а потом чудесным образом садится глухая и полуграмотная, едва знающая ноты, играть в баре на фортепиано, и вся округа собирается послушать черную девочку с копной роскошных волос, и - надо же - опять судьба дает ей шанс, - она подписывает договор на выпуск диска со своими произведениями.

Получив кучу денег, она немедленно, конечно, расстается с ними, с помощью хороших людей, которые постоянно попадаются ей на жизненном пути. Она, конечно к восемнадцати годам уже все повидавший и все понявший в жизни человек снова оказывается под забором, будучи к тому же беременной и больной. И, конечно, как и прошлые разы, она спасена автором, она – в хорошей клинике и, конечно, снова рядом «хорошие люди». Ну, сплошь – хорошие люди, а жизнь, почему-то, - беспросветна.

Золотая рыбка – то ли её покровительница, то ли она это и есть сама, но скорее – Золотая рыбка это и то и другое одновременно. Неукротимое и животное терпение, а то и жажда невзгод, толкают её на новые катавасии и помогают потом из них выпутываться. Сказка! 

Отличается ли Золотая рыбка варианта Леклезио от классической? Конечно. Не в лучшую сторону. По-моему, неправдоподобная живучесть героини Леклезио не приносит ни ей, ни, - что гораздо важнее, - читателю радости и пользы. Все, даже парижские эпизоды жизни навеяны таким мраком, что становится мрачно всем. Мрак копошится где-то внутри, - и от локальных побед героини и от её глобальных сказочных перемещений по миру. Этому не видно конца, и «счастливый» на первый взгляд финал не доставляет никакого удовольствия, в отличие от подлинной классической «Золушки».

Сказочности сюжету придают многие эпизоды. Ей было шесть или семь лет, когда её украли, засунули в мешок и продали бабушке Лалле Асме. На самом деле она и не Лайла была, но не в этом дело, а девочку принесли ночью, и имя она получила Лайла – Ночь. Лайла у Лалы попала под машину, оглохла и никогда нигде кроме двора не бывала, но когда бабушка Лала умирала, Лейла четко определила, что в груди у бабушки хрипело так, «как в кузнечных мехах». Откуда глухой Лайле, которая никогда нигде не бывала, знать как хрипят кузнечные меха, - остается тайной, как и мотивы, причины и следствия множества поступков всех практически героинь и героев этого произведения.

Сказка, которая не требует объяснений, оправдывает даже образ свободы, приведенный в романе – воробей, которого выходила и выпустила Лейла. Описание настолько выбивается из общего вычурного повествования, что кажется махровой банальностью. Его стоит процитировать. «Не знаю, смог ли воробей съесть хоть одну хлебную крошку, но ласковое тепло привело его в себя: он вспорхнул, запищал и стал биться об оконное стекло. А по ту сторону, в листве, вся воробьиная компания, хлопая крылышками, звала его к себе». У нас такую сценку включили бы в хрестоматию 4-го класса, если бы не мрачный контекст у воробушка: «Хурия притопывала в такт босыми ногами по бетонному полу. Лифт не работал. Я потащила Хурию за собой по лестнице, к дверце, ведущей на чердак – замок с нее еще раньше сбил Нано, - и мы выбрались на крышу. Была уже ночь. Но в Париже никогда не темнеет совсем. Мы уселись возле вентиляционных труб. Нано опять стал играть на барабане… Мы пели. Мы были молоды. Мы курили косяки. У нас не было будущего».

Больше всего отягощает безысходность, с которой ведется повествование, ведь главная мысль Лайлы, что не так страшны работорговцы и насильники, гораздо страшней их жертвы, потому, что они покорны. Лейла не хочет быть покорной, но и выхода она не видит. Единственное временное спасение – постоянное бегство, только оно дает свободу, когда нет привязанностей и обязанностей, которые так или иначе, тоже – рабство.

«Золотая рыбка» - сказка, конечно, но сказка не в обычном понимании, когда добро непременно побеждает зло и есть надежда, и есть ощущение счастья от прочитанного.

Сказка Леклезио безнадежна и безысходна, она не закрывает жизненные язвы противовоспалительной мазью, она наоборот оголяет и бередит их, чтобы не только его героям было противно жить.

Наталья ЦЫПЛЕВА, студентка 5-го курса Московского Литературного института им. А.М. Горького