Надзирателем училища был назначен протоиерей Вязниковского Казанского собора Петр Меморский, который был обязан ежегодно доставлять епископу ведомости об учащих и учащихся по установленной форме.

Учителями училища были назначены студенты семинарии Антон Волоцкий и Михаил Псальтов, по рекомендации ректора семинарии. Назначение это состоялось ранее открытия училища: Волоцкий был назначен 24 октября 1790 года, а Псальтов несколько позднее. До действительного открытия училища оба они оставались в Суздале при семинарии и 14 февраля 1791 года Волоцкий и Псальтов подали Преосв. Виктору прошение, в коем они, жалуясь на свое бедственное положение, просили выдать им жалование за февраль и март 1791 г. для покрытия долгов и расходов по поездке в Вязники. Но так как жалованье они должны были получить из сумм, поступающих с родителей учеников Вязниковского училища /по 40 руб. в год с квартирой и отоплением/, то Преосвященный отказал в выдаче жалованья и распорядился дать просителям только на подводу до Вязников по два рубля. В то же время учителя просили выдать и из семинарской библиотеки книги для своих занятий в свободное время и для назначения переводов ученикам. Эта просьба была еп. Виктором удовлетворена: книги были выданы с обязательством возвратить их в целости.

Когда учителя Волоцкий и Псальтов явились в Вязники и открыли свои занятия в училище, сколько собралось учеников и как они были распределены по классам, сведений о том не сохранилось. На основании некоторых отрывочных данных можно думать, что уже в марте 1781 года занятия в Вязниковском училище были открыты.

/Сноска. Из дела об определении ученика Вязниковского училища Ф. Серебрякова в 1792 г. дьячком в с. Левино видно, что он поступил в училище в марте 1791 г./

Ученики явились частью из домов родителей, а частью должны были перейти из низших классов /инфимы и анадогии/ Суздальской семинарии.

/Сноска. Консисторией 7 марта 1791 г. было предписано учеников инфимы и аналогии /название низших классов семинарии/ в семинарии, кои пожелают и место родины коих ближе к Вязникам, перевести в вязниковское училище/.

При таких условиях в Вязниковском училище с первого же года должно было образоваться несколько отделений в зависимости от состояний познаний учащихся. Низшее отделение – «информаторию» должны были составить ученики, поступившие из домов родителей и умевшие уже читать и частию писать по русски; здесь они, продолжая обучение по русски, учились в то же время читать и писать по латыне. В следующих отделениях последовательно изучался главным образом латинский язык: в «аналогии» преподавались первые начатки грамматики, в «инфиме» обучались латинской этимологии. и занимались переводами с русского на латинский язык и обратно, в «грамматике» изучалась первая часть латинской грамматики, а в «синтаксиме» -синтаксис по руководству Лебедева. Учебные занятия в этом году продолжались до 26 июня, а затем ученики были отпущены на летние каникулы.

С сентября 1791 года начался новый учебный год, но с первых же дней встретилось затруднение в занятиях: в училище не оказалось грамматик, по которым нужно было вести обучение латинскому языку. Купить эти книги в Вязниках, конечно, было невозможно, поэтому Расходчик училища свящ. Введенской церкви Иван Мих. Левицкий, которому поручены были прием и расходование поступающих на содержание училища сумм, обратился с просьбою к епископу Виктору, чтобы для Вязниковского училища было отпущено из библиотеки семинарии 50 латинских грамматик Лебедева и два лексикона. В семинарии лишних книг не оказалось, но бвиду крайней необходимости книг для училища еп. Виктор приказал удовлетворить просьбу Левицкого с тем, чтобы на полученные с училища за книги деньги немедленно были выписаны в семинарию новые книги.

Сколько учеников обучалось в этом учебном году в Вязниковском училище, как шли учебные занятия, сведений о том, к сожалению, не сохранилось, но можно предполагать, что положение дела было не блестяще. По крайней мере в феврале 1792 года надзиратель Вязниковского училища прот. Петр Меморский доносил еп. Виктору, что «из числа записанных учеников некоторые в класс ходить перестали и на содержание училища расположенной суммы платить отрекаются». Надзиратель спрашивал Преосвященного, как поступить с ними? Еп. Виктор ответил: «Если за приключившеюся болезнью не ходят и имеют на то свидетельство, то оставить им сие опущение, а когда за небрежением оное последовало, то исключить их из училища и числить праздноживущими».

/Сноска. См. Малицкий. История Владим. семинарии./

Но эти угрозы Преосвященного не оказывали должного воздействия: плата на содержание училища, как увидим далее, поступала весьма неисправно, что вполне понятно. Открытие училищ на средства духовенства было навязано насильно и бесплатное обучение в семинарии с возможностью даже получать пособие или жалованье естественно побуждали тянуться больше к семинарии, не взирая на дальность расстояния, и уклоняться от училищ.

Учебные занятия в 1791-92 г. окончились и ученики отпущены на каникулы по распоряжению еп. Виктора только 10 мая.

В августе 1792 г. учитель Михаил Псальтов оставил службу при училище и был определен священником в село Пировы-Городищи, Вязниковского уезда. На его место был назначен учителем студент семинарии Павел Протодиаконов.

Следующий 1792-93-й учебный год ознаменовался сильными пререканиями, возникшими между строителем Благовещенского монастыря и училищем из-за помещения.

В феврале 1793 года строитель Благовещенского монастыря иеромонах Арсений доносил Преосвященному Виктору, что «на покоях духовного училища кровля обветшала, почему от течи пол повреждается; в покоях училища стеклы на монастырские деньги куплены и печи из кирпичей монастырских деланы и как монастырь их безжалованный на своем пропитании, а за покои оного училища на содержание монастыря никакой платы не дается», то строитель просит приказать смотрителю Меморскому «иметь на вышесказанное исправление и за покои денежный сбор». На этом докладе последовала решительная резолюция Преосвященного Виктора: «Кровлю исправить, за стекла и печи заплатить, назначить за помещение ежегодную плату, и если священно-церковно-служители не согласятся на это, то нанять в городе для училища другие способные покои, монастырь же не обременять».

/Сноска. Журнал Консистории 7 февр. 1793 г./

Но и это энергичное распоряжение Преосвященного осталось без последствий, так что настоятель монастыря в начале мая 1793 г. подал новую жалобу епископу Виктору, в которой он, ссылаясь на свое прежнее прошение, поданное в феврале, и резолюцию Преосвященного, сообщает, что «оные учеников отцы с начала заведения училища ничего не давали платы да и не хотят давать и за кирпич наш не заплатили». Далее настоятель указывает на различные неудобства помещения училища в монастырские покои. «В оном училище, пишет он, имелся отхожий мой чулан, из коего сушеной рыбы лещей до трех украдено, а по справке оказалось в монастыре пропащих вещей – топоров, заслонов пешных, просвирный противень, кочергов, тазов чугунных не мало, а со скотного двора возжей, веревок разных, канатов, столярного инструменту, из трапезы общей ножей, тарелок деревянных и блюд деревянных, да и в братских кельях похищение имелось, то опасаясь оных учеников близ настоятельской кельи и трапезы в одних сенях усмотреть не можно, а во время церковной службы многократно запримечено в келье настоятельской при казне снятие печати и по малому количеству из мешков денег похищаемо по рублю, по два, и по три, а замки почасту были сломаны, то оные похищены кем-то, то предохраняя себя как бы не последовало и до церковных вещей, по резолюции Вашего Преосвященства от оных келий отказал и занял хлебом и всяким монастырским припасом». Того ради прошу Ваше Преосвященство, заключает настоятель, соблаговолить за вышеписанными резонами из монастыря состоящее училище перевести куда в другое место».

/Сноска. Рапорт иеромонаха Арсения в архиве Благовещенского монастыря/.

Такой поступок настоятеля Благовещенского монастыря поставил Вязниковское училище в критическое положение. Надзиратель училища прот. Меморский подал преосвященному Виктору жалобу на самоуправство настоятеля. Преосвященный приказал очистить занятые монастырскими припасами покои и вновь отвести их под училище, ремонтировав их на средства священно-церковно-служителей, содержащих детей в училище; ежели оно этого не пожелают или эти покои покажутся для них неудобными, то пусть наймут в городе или выстроят новые. Протопопу же Меморскому, «для чего имел слабый и непорядочный за учениками надзор» еп. Виктор велел прислать объяснение.

Строитель Благовещенского монастыря иером. Арсений подчинился требованию Преосвященного и училище снова поместилось в монастыре, но вскоре подал новое прошение еп. Виктору о возмещении убытков, какие понес монастырь от помещения в его покоях училища. «При занятии в монастыре для духовного училища покоев, пишет он, священно-церковно-служители, у коих дети обучаются, обещались давать хлебную в монастырь плату, но оной от заведения училища и поныне через два года нимало не платили. Сверх того в тех покоях монастырским иждивением устроены были для жития монашествующих вновь 4 кельи и 2 печи ценою в 13 рублей, но оные при заведении училища сломали для помещения учеников, почему священно-служители и согласились отдать за те печи и 8 оконниц 10 рублей, в чем от смотрителя прот. Меморского и письмо дано. Но те деньги и поныне не заплачены, от чего монастырю от оного училища происходит более траты, чем прибыли следует немалое отягощение». Епископ Виктор предписал прот. Меморскому немедленно уплатить монастырю 10 рублей. На этом дело в настоящем учебном году и покончилось.

Далее см. часть 3.