Материал о судьбе семьи Милы Альдовны Аносовой-Комолло-Горелли-Торре с фотографиями из семейного альбома.

Заслуги семьи Комолло в движении Сопротивление признал Папа Римский. Анита Комолло на приеме в Ватикане.

       Люди живут рядом, работают вместе, и не знают, какие захватывающие истории хранятся в семейных летописях друг друга. Так произошло и с семьёй Аносовых...

       Меня заинтриговали поначалу фразой: "На улице Заготзерно (какое название!) живет семья, у которой самая длинная фамилия, может быть, во всей России". Фамилия Аносовых-Комолло-Торре-Негре-Горелли действительно была очень длинной, но настоящая особенность семьи оказалась совсем в другом.

       - Как быстро летит время - говорит Мила Альдовна, провожая меня, прощаясь в дверях после нашей долгой беседы, - даже не верится, что все это было...

Соратники по антифашистской борьбе супруги Альдо Горелли и Матильда Комолло. Брюссель. 1928 год.

       Мила Альдовна Аносова - дочь итальянских антифашистов соратников Антонио Грамши, Пальмиро Тольятти, Луиджи Лонго. В Советский Союз в 1930 году переехали всей семьёй: Альдо Горелли, Матильда Комолло и их дочь Мила, которая была ещё совсем юной. Они жили в Москве, Ростове-на-Дону, Курске. В 1941 году, когда началась война, семья эвакуировалась в Тамбов. Здесь Матильде Секондовне предложили работать переводчицей в лагере итальянских военнопленных.

Явочная квартира в Париже под видом модельного салона Матильды Комолло...

       Она охотно приняла предложение, ведь эта работа была продолжением её борьбы с фашизмом. Мила Альдовна вспоминает почти детективную историю, участницей которой она оказалась: "Мы снимали большой двухэтажный дом в тридцати километрах от Парижа. Во всем доме жили только мама, пятилетний сын Пальмиро Тольятти, и я, но двенадцатикомнатный особняк не пустовал. Никто из посторонних не знал, что в нем работает штаб итальянского движения Сопротивления, патриоты - антифашисты отдыхают на пути из одной страны в другую, что в доме храниться нелегальная литература".

       Однажды на этой явочной квартире неожиданно появился связной, передал матери маленькой Милы Матильде записку: "Немедленно уходи вместе с детьми из дома. Возьми корзину. Сделай вид, что едешь в Париж на рынок". Это писал Тольятти. Уже в Париже они узнали из вечерних газет, что "объявлен розыск государственной преступницы Матильды Комолло".

       Первые послевоенные годы Матильда Комолло провела в Суздале. Зде её дочь Мила закончила школу и поступила в Ивановский сельскохозяйственный институт. Окончив его, получила направление в Вязники. Альдо в это время уже не было в живых, поэтому Матильда поехала вместе с дочерью. Так семья итальянцев из Турина оказалась в старинном русском городе Вязники.

       Мила Альдовна вышла замуж за педагога Льва Ивановича Аносова, он

долгое время работал директором школы, сейчас - на пенсии и много времени отдаёт краеведению.

       В Вязниках Матильда Комолло стала персональным пенсионером Всесоюзного значения, а её дочь Мила Альдовна работала по своей специальности, начальником планового отдела районного управления сельского хозяйства.

       Я вновь и вновь включаю диктофон, прослушиваю запись нашей беседы. Многие факты и имена, которые знала только по учебнику истории, как бы оживают въявь.

       В Спасо-Евфимиевском монастыре Суздаля Владимиро-Суздальский музей-заповедник  открыл экспозицию "Сплетение судеб" об итальянских генералах и офицерах  Суздальского лагеря НКВД. Именно в нем всю войну проработала переводчицей Матильда  Комолло - легенда итальянского Сопротивления.

       - После того, как Тольятти заранее уведомил нас с мамой о необходимости бежать с явочной квартиры, мы уехали в Лион. Мне было два года. Потом приехал отец и уговорил маму эмигрировать в СССР, где он бывал уже дважды на съездах Коминтерна. В декабре 1930-го приехали в Москву. Отец устроился помощником звукооператора кинофабрики "Рот Фронт". Жили мы на Большом Каретном в доме номер 10, в коммунальной квартире.

       Не так давно Мила Альдовна увидела по телевидению свой подъезд, "родные ступени", на которых был сфотографирован Владимир Высоцкий. Оказывается позже именно здесь в "их доме" он тоже жил, именно об этих подворотнях написал знаменитую песню.

       - В 30-м Высоцкого еще не было, сейчас его уже нет… Да, жизнь непредсказуема - говорит Мила Альдовна. - Мама пошла работать в ателье "Всекохудожник" модельером кукольной одежды.  Друзья отца Лонго и Росси (позже он станет главным редактором газеты "Unita") уехали воевать в Испанию, и папа ждал отправки туда: красными флажками ежедневно передвигал линию фронта. Но его не отправили, считая, что маме с маленьким ребенком будет трудно, а мама и ее младший брат были признанными героями Сопротивления.

       Когда фашисты ввели в Италии чрезвычайные законы против инакомыслящих, мама водрузила красное знамя над Турином. Она по винтовой лестнице самой высокой башни "Антонельяна" поднялась с подругой Камиллой Ривера наверх и закрепила полотнище на шпиле. (Во время трансляции зимних Олимпийских игр из Турина эту, одну из самых высоких башен Европы, показывали ежедневно как символ города, как один из символов Игр).

       Кажется, весь Турин собрался посмотреть на подвиг смельчаков. Карабинеры стали карабкаться по крыше, тогда мама сняла знамя и спрятала его под платьем, изображая беременную женщину. Фашисты, проверявшие посетителей, выходящих из музея на башне, ничего не заподозрили. Так моя мама, Матильда Комолло, стала символом итальянского Сопротивления и гимна "Бандьера Росса" (Красное Знамя), который знают во всем мире. Рассказ об этом эпизоде с фотографиями я увидела в музее Турина во время моего приезда в Италию в 1981 году.

       Тогда к фамилии Комолло добавился псевдоним "Торре", что означает "Башня". А будущий её муж Альдо Горелли уже имел к тому времени кличку "Негре" - у него были густые чёрные волосы и сам он был смуглым. Так вот и получилось, что в далеких от Милана Вязниках живет женщина с самой длинной в области фамилией. Надо, конечно, сказать, что на самом деле, по паспорту Мила Альдовна просто Аносова.

       - Возвращаясь в 30-е годы, надо сказать и о трагедии. 17 ноября 1937 года папа был арестован, и о его судьбе мы ничего долго не знали. Позже папа был посмертно реабилитирован, маму восстановили в партии, она стала персональным пенсионером. В 1940-м мы переехали из Москвы в Курск, где и застала нас война. Немцы подходили к городу, билетов не было, если бы мы остались в Курске, немцы немедленно расстреляли бы всех, но Господь, видно, не оставил нас, и Красный Крест помог с переездом. Мы благополучно забрались со своим скудным скарбом в "телятник" и долго-долго ехали, особо оберегая швейную машинку. В Тамбове мама работала на швейной фабрике, а зимой 1942 года ее вызвали в НКВД и предложили работать переводчицей с военнопленными. Это был лагерь номер 188 на железнодорожной станции Рада.

       Мне было 15 лет, когда меня вызвал начальник лагеря, генерал НКВД, и сказал: "Мила, надо бы помочь матери, все мы должны стараться для Победы". Так я начала свою трудовую деятельность. Дважды в день на лошадях пленным привозили еду - пшенный кулеш с рыбой и 400 граммов хлеба. Мы, сотрудники, получали по 600 граммов. Удивительно сейчас, но строгость была и к персоналу лагеря. Помню открытый суд над одним капитаном. Он отбирал, оказывается, у пленных часы, авторучки, крестики нательные. Его хотели расстрелять, но суд вынес приговор - штрафной батальон. В другой раз медсестер лазарета застали в постелях с военнопленными. Их отправили на передовую.

       В середине 1943 года был организован лагерь под Суздалем для пленных генералов - немцев (генерал Паулюс был здесь же), итальянцев, венгров и румын. Итальянских генералов к тому времени было трое. Всех их хорошо помнит Мила Альдовна: Паскуалино, Батиста (бывший воспитатель наследника итальянского короля) и Риканьо. Лагерь располагался в бывшей усадьбе графа Оболенского у деревни Чернцы. Матильду Комолло назначили их личной переводчицей. У каждого генерала был свой денщик, их обслуживали повара-итальянцы, а в медсанчасти даже оборудовали кабинет физиотерапии. На самой территории лагеря были радиоприемники и бильярд. Генералы были расконвоированы, им даже разрешали ходить на охоту в леса усадьбы.

       - Я видела, - говорит Мила Альдовна, - как генерал Батиста трубил в охотничий рог.

       Матильда Комолло хорошо говорила на нескольких языках, и ее часто вызывали на беседы с Паулюсом. Они говорили по-французски. В местной школе в Чернцах Милу приняли в комсомол. Через некоторое время генералы подали прошение о переводе в офицерский лагерь.

       Так она попала в Спасо-Евфимиевский монастырь Суздаля и стала учиться в суздальской школе и одновременно работала на полставки в лагере. Итальянские офицеры жили по 2 - 4 человека в кельях, там, где сейчас передвижные выставки Владимиро-Суздальского музея-заповедника.

       - Среди пленных велась большая антифашистская работа, офицеры и сами уже понимали, что такое фашизм. Многие изъявляли желание учиться в подмосковной школе для антифашистов, и потом они раньше других вернулись на родину. К нам пленные относились хорошо, а кто-то даже на день рождения переводчицы Комолло вырезал из вишневого дерева шкатулку с датой ее рождения - 7 сентября 1898 года.

       Сейчас эта шкатулка находится в Вязниковском историко-краеведческом музее.

        Крутится лента диктофона, словно оживают слова, сказанные в обычной квартире двухэтажного дома на Вязниковской улице Заготзерно, в прямом смысле - страницы мировой истории:

       - Потом фашистский режим в Италии пал, было создано коалиционное правительство, на севере Италии набирало силу Сопротивление, в котором активную роль играл и мой дядя Густаво. Я поступила после войны в Ивановский сельхозинститут, потом вышла замуж, работала долгие годы начальником планового отдела Вязниковского сельхозуправления, родились и выросли два сына. Один МИИТ окончил, другой - Владимирский политех.

Семья Аносовых в Вязниках во время приезда в гости из Италии Густаво Комолло.

       ...В день похорон Матильды Комолло в Вязники пришли телеграммы соболезнований со всего мира. Только тогда в небольшом районном центре узнали, что за женщина жила рядом.

       Она до конца дней сохраняла тайну своей жизни и антифашистской деятельности, которую сейчас по крохам восстанавливает ее любимый зять Лев Иванович Аносов.

       Льва Ивановича хорошо знают в Вязниках как краеведа, как учителя и директора школы и как зятя Матильды Комолло. Он не в обиде, что почти в каждой публикации о семье Аносовых главными героями оказываются его жена и теща.

       - Они заслуживают этого за свои долгие мыканья по миру и страдания. Сколько всего! Не каждый человек может достойно все это пережить, не сломаться и не озлобиться», - говорит Лев Иванович.

       Студент-москвич переводческого факультета МГПИИЯ им. Мориса Тореза Лев Аносов через знакомых для тренировки языкового навыка познакомился с итальянкой, студенткой из Иванова: как дочь репрессированного она не могла поступать в московские ВУЗы. Позднее и не жалела об этом, всю жизнь вспоминая подруг по общежитию и однокурсниц в Иванове. Заочные переводы с итальянского закончились для студентов Льва и Милы очными встречами и - счастливым браком с 1952 года до лета 2008 года, когда Милы Альдовны не стало.

       Эту историю с большими или меньшими деталями в общем-то знают в Вязниках почти все, а вот Льва Ивановича Аносова почти никто не знает как фронтовика. За краеведческими делами, за исследованиями семейных преданий об антифашисткой борьбе в Италии, как бы скрылись его фронтовые дороги. А там есть что вспомнить, и есть о чем рассказать тем, кто о войне знает теперь только из лихих фильмов-боевиков.

       - Бои в местах, куда я попал новичком, - вспоминает Лев Иванович, - на линии Острогожск - Россошь были жаркими. Поля и овраги усеяны трупами - это первое, что мы увидели, когда прибыли пополнением в свою часть. Красноармейцы лежали в десятке шагов друг от друга, с оружием. Чуть дальше, в овраге - немцы, венгры с меховыми ранцами и штык-ножами. Я стал связистом. Чтобы очистить участок под трассу линии связи, приходилось использовать немецкие гранаты с длинными деревянными ручками и шнурами. Мы использовали трофеи, но не все. Например немцы применяли стальную проволоку, а она плохо прикручивалась к клеммам. А вот немецкие когти – это да!. На них можно было легко забираться на столбы большой высоты и разной толщины. Часто приходилось работать и под бомбежками, порой в тяжелейших условиях. Скажем, когда наш ремонтно-восстановительный линейный батальон связи работал в белорусских болотах, по пояс в трясине.

       О Белоруссии Лев Иванович вспоминает смешную историю. Сейчас – смешную. А тогда – ой, ой, ой какую страшную.

       Рядового Льва Аносова назначили старшим по маркировке линии связи главного командования между населенными пунктами Барановичи - Брест. Маркировка - это измерение на местности пролетов по 50 метров между столбами. Пешком, по болоту идут двое солдат, измеряя километр за километром линию. В тот день припозднились: река на пути попалась, и 50-метровая отметка приходилась аккурат по её середине, а следующая попадала на трясину вдоль берега. Вот и припозднились.

       - Мы с моим напарником с солдатиком по фамилии Будко, как сейчас помню, пошли в часть через болото. Стемнело, сбились с пути, набрели на хутор, постучались в дом. Пустили нас переночевать. Поставили мы винтовки у изголовья и легли. Хозяева оказались радушными, отдали нам лучшее - внизу перина и сверху перина, тепло.

       Проснулись мы от громкого окрика: "Встать!". Не пойму спросонья ничего. Яркий свет фонаря в лицо, и дуло на меня смотрит.

       Оказывается, хозяин успел доложить о подозрительных людях с оружием в его хате. Как хорошо, что у меня в кармане гимнастерки была командировка, (специально для таких случаев и выписывали командировочное удостоверение, где было указано, куда и зачем мы направлялись). Частенько их не брали с собой: а, мол, подумаешь, кому она нужна, эта бумажка?! А вот, поди ж ты, спасла нас тогда "бумажка-то"… -.

Матильда Комолло-Горелли и её дочь Мила Альдовна Аносова-Торре-Горелли-Комолло похоронены в Вязниках. Фото Владимира Цыплева. 2010 год.

       … Много раз я бывала на улице Заготзерно. Слушала истории о начале борьбы с фашизмом в Италии, о самоотверженности и трагических судьбах, о скитаниях и жизни в чужой стране, о войне на фронте и в тылу… Слушала, и даже не верилось, что из истории одной семьи возникает громада века…

Наталья ЦЫПЛЕВА. Оцифровка снимков – Владимир ЦЫПЛЕВ.