Во всех разновидностях сказки природа представлена хорошо знакомыми, соседствующими с человеком в регионе реалиями - животными и растениями: фоновая среда незаметна в тексте, однако точно маркирует «нормальное» состояние мира.

      Так, в сказке талантливого исполнителя С.В.Сухарева «Степь-Лунь» герои, ищущие приключений «ходили-ходили лесом», видели «поле како-то, рожь», рубили дуб, встретили в лесу характерных для региона животных - зайца, волка, лису,  медведя. Этой среде противопостоит волшебное заколдованное царство смерти, «Степь-Лунь называется... Там солнце не светит, птицы не поют, холодно все время, трава не растет», герои, зашедшие туда, превращены в камни17. Эстетика фонового состояния природы  - это эстетика жизни. Сказка о животных и социально-бытовая погружены в такое состояние мира, в волшебной дается ощутить отсутствие родной среды и возвращение в нее как избавление от зла («И сразу степь ожила, солнце засветило, травы зацвели, птицы запели. И брат ожил, и все звери ожили, и брат с братом обнялись тут»). Это состояние среды служит указанием на «посюсторонний» характер событий. Так текст подспудно формирует отношение к неизмененной природе как к безусловной ценности, сопрягаемой с жизнью.  Характерно, что исполнитель данного текста -   житель таежной зоны региона. Аналог представляет собой сказка того же сюжета (СУС 303) «Сухой лес» В.С.Курловой из с.Шилокша Кулебакского района (Жили-были сказочники, 1990). Для жительницы лесостепи страна смерти находит убедительный образ - страшный лес из сухих деревьев.

      Для рассмотрения особенностей экологического содержания в различных разновидностях сказок автором были учтены 2264 текста русских, татарских, марийский и мордовских сказок региона, хранящихся в двух фольклорных фондах Н. Новгорода.

      Сказка о животных, адресованная детской аудитории, становясь одним из первых источников знаний о мире, закладывает в сознание маленького слушателя важнейшие ориентиры в отношении к животным, интерес, любовь к ним, формирует потребность общения с миром природы. Диалоги животных, обилие трогательных бытовых деталей, напоминающих человеческие, заставляет воспринимать героев этих сказок как вполне равных людям, нуждающихся в уважении. Постановка экологических проблем в  этих произведениях связана в первую очередь с нравственным миром человека, такая сказка учит ценить и уважать любое проявление жизни, находясь в русле современного экологического мировоззрения.

      В волшебной сказке интересно присутствие двух реальностей - обыденной и необычной, присущей другому измерению с иными законами. Применительно к природе это реальность ее тайного, потенциального бытия. Она не раскрывается человеку без знания правил вхождения в нее или без совершения поступка, который ставит человека в иные отношения с миром природы. Звери, птицы, деревья, как видно из анализа текстов, владеют тайными знаниями, могут стать помощниками человека, породниться с ним или принять его облик - это пробуждает необходимость равного, исходящего из человеческой морали отношения к объектам природы.  Подобную важную идею несут 40 % учтенных текстов данной разновидности.

      Экологический потенциал жанра в регионе можно считать высоким, что касается в основном групп сказок о животных и волшебных сказок. Являясь действенным дидактическим средством и художественным произведением, адресованным и уму, и сердцу маленького слушателя, традиционная сказка выходит к нему с важными мыслями о необходимости гуманизма и паритета в отношениях человека с животными и растениями, о том, что адресованное природе добро вернется сторицей, а зло, нарушение законов в этих отношениях непременно окажется наказанным.

      Ряд тематических групп преданий также обладают значительным экологическим  потенциалом. Таковы многочисленные произведения исторической тематики, которые повествуют о пребывании в Нижегородском Поволжье выдающихся людей прошлого, связывая с этим тот или иной природный объект. Предания, посвященнные истории этносов и поселений, нередко рассказывают о том, что что важным знамением в прошлом народа, села, города были необычные животное или растение, предопределившие дальнейшие события. В ряде преданий содержится воспоминание о былом природном окружении населенного пункта, что заставляет задуматься слушателей о происшедших по вине людей переменах к худшему. Существуют предания об истории открытия природных кладовых, например, шатковских целебных грязей. Особый же интерес вызывает в связи с нашей темой топонимическое  предание. Значительная часть таких произведений опирается в объяснении названий на приметные природные особенности местности. На большом количестве текстов показывается многогранность такой опоры. Основой ее могут служить особенности климата, геологии, почв, рельефа, растительности, животного мира, причем в большинстве случаев предание совершенно справедливо ориентирует слушателя в трактовке причин номинации. Особенностью его является то, что называемый объект, о котором идет речь, должен быть единичным, особенным, изначально обращать на себя внимание. Это дает принципиальную, хотя и  не абсолютную возможность реконструкции с помощью преданий информации о состоянии ландшафтов перед началом их хозяйственного освоения. В этой связи особо ценны предания, толкующие древние названия населенных пунктов и рек: в ходе ассимиляции населения их смысл выветривался, и лишь фольклорные произведения в ряде случаев позволяли хранить память о многих реалиях. То же касается другой группы преданий - связанной с культурой, понимаемой в самом широком смысле, как противопоставление природе, то здесь особо интересны произведения о ремеслах, существовавших в прошлом. Ремесла как явление хозяйства всегда были результатом потребности, созданной природой, но при этом именно в окружающей природе черпали ресурсы и заимствовали художественно осмысляемые формы. Поэтому предания о ремеслах дают возможность судить о былом состоянии ландшафта и процессах, развивавшихся о взаимоотношениях с ним. Топонимическое предание, закрепляющее собственное имя за природным объектом, практически делает его психологически неприкосновенным.

      При изучении сказовой прозы региона многие устные рассказы обнаружили специфичное использование приема пейзажа. Рассказчики умышленно уходят от описаний природы, что замедлило бы повествование, внеся нотки излишней экспрессии при воспроизведении жестких конкретных событий. Однако именно это и превращает в устном рассказе пейзаж, крайне нечасто появляющийся, в особо действенное выразительное средство. Крайний интерес представляют с точки зрения темы  сюжеты произведений сказовой прозы, которая предлагает слушателю  яркие примеры доброго отношения, внимания и  интереса к  природе со стороны людей (нередко знаменитых) и содержит дидактический элемент, необходимый в передаче опыта.

      Песенные и паремические жанры фольклора имеют как правило, общий основной массив произведений для достаточно большой территории, заселенной этносом, что, следовательно, подразумевает значительную меру индифферентности к местным особенностям природы, быта (хотя есть и локально бытующие пословицы и песни). Доказана глубокая идейно-художественная близость мордовской и русской исторической песни, марийской  лирической песни и русской  частушки, пословиц и поговорок живущих в регионе этносов.

      Значительное место в художественной структуре исторической песни занимает прием психологического паралелизма, предстающего нередко в виде развернутых перекликающихся с основным действием сюжетов: картины природы в произведениях эмоционально созвучны изображаемым событиям. В русской исторической песне нередка тема принесения жертвы природе, мольбы, обращенной к ней, на что она отвечает действенной помощью.

      Среди эрзянских эпических песен есть произведения, целиком посвященные миру дикой природы. Они представляют собою эмоционально насыщенное повествование о ней природе, отнюдь не проецируемое на природу человеческую. Эти произведения лишь в некоторых случаях являют слушателю фигуру человека, но отнюдь не созвучную изображаемой картине,  а наоборот, вносящую в нее диссонанс. Стихия такой эрзянской эпической песни - рассказ о жизни животных и растений, попытка сопереживать их бедам, видеть мир их глазами, эстетизация неизмененной человеком природы. Это редкое достоинство фольклора этноса, давно и по-настоящему сроднившегося с ней. Героями таких песен оказываются яблоня, заяц, утка, лиса, еж, куница, описание их жизни реалистично при том, что песня вносит в их существование такие человеческие элементы как речь. Каждая из таких песен воплощает любовь к живым существам, попытку понять их переживания, несет эмоциональный заряд.

      Анализ сходных, на первый взгляд, с подобными произведениями русских лирических песен обнаруживает в них иные черты. Природа, изображаемая в них, оказывается не самоценной - это лишь картины, призванные навеять настроение, найти бессознательный эмоциональный отклик слушателя.

      Нижегородское Поволжье сохранило до последних десятилетий древнейшие трудовые песни, связанные с отхожими промыслами - бурлаков, плотогонов и лесорубов. Все эти промыслы были не просто обусловлены особенностями ландшафта края, но и зависимы от условий природы в данный конкретный момент. В трудовой песне нередко звучит прямое человеческое обращение к природе, язычески ясное и конкретное, становясь лейтмотивом. Обилие устойчивых характеристик, эпитетов, роднит такие песни с заговором: «Ой ты, Волга-матушка, Русская река! Пожалей, кормилица, Силу бурлака!» «Ты раздайся, небо ясное, да пролей-ка наземь дождичком. Расступись ты, мать-сыра земля, ты забей, забей, студеный ключ»18. Мир природы, где проходит тяжелейший труд бурлака, это в то же время и эстетизируемая в песне благодать, сулящая забвение, отдых, покой.

      На четкие, твердые представления о природе опиралась в создании комического образа русская сатирическая песня, в которой существует традиция небылицы: вывернутый наизнанку мир наполняется  несоответствиями, животные «меняются ролями» между собой и с людьми, занимаясь нехарактерными для них бытовыми делами. Аллегорический пласт, если и был, в понимании их смысла давно утрачен, и на первый план выдвинулся комизм несоответствия «героев» произведений и действий. «Насекомый эпос», представленный в русском песенном фольклоре региона справедливо отнести к юмористическим произведениям, реальное содержание которых - высмеивание притязающих на значительность, на осмысленность действий «козявок». Нелепо «масштабированное» животное могло быть не только «героем» песни, но и неким атрибутом, вокруг которого разворачивается действие. В песне «Как кума-то к куме в решете приплыла» (г.Сергач, Фольклорный фонд каф. русск. лит. ХХ в. ННГУ, оп. 88-73) высмеивается «гостеприимство»: массу угощений приготовляют из крохотной птицы, которая вдобавок непонятным образом комически ущербна - «у кумы во саду воробей без заду, воробей без заду, он без задних-то ног». Подобные песни могут представлять слушателю калейдоскопически сменяющиеся картины несуразных действий, осуществляемых различными животными: мир сбился с колеи, нелепица наслаивается на нелепицу. Интересно, что в нижегородской сатирической песне такие фрагменты оказываются, как правило,  включением в набор более развернутых бытовых сюжетов и,  вероятно, служат не только средством создания ненаправленного, безадресного комического, просто доставляющего радость слушателям, но и знаком, указывающим на принадлежность песни к особой жанровой разновидности. Бытовые сатирические сюжеты (сцены семейной жизни с ленивой женой, картины кабака, монастыря) в песне «У Аганиных ворот» талантливой исполнительницы скоморошин З.И.Подоплеловой прерываются нелепицами из мира природы. Интересен бытовавший в регионе сюжет «Птицы на море», в котором отчетлива идея социальной  утопии. Каждая  птица занимает место в иерархии «морского» мира в соответствии со своим обликом, особенностями поведения или характера, как его принято представлять в народе. В песне названы и охарактеризованы 39 видов птиц региона - около четверти видового состава. Сам сложный образ «морского» государства требовал от исполнителя и слушателей для понимания комического обширных познаний в сфере родной природы. В то же время и сама песня не могла не формировать любопытства и уважения к миру птиц, представлявшему такое многообразие характеров, обликов, способов существования.

      Анализ пословиц, поговорок и загадок свидетельствует о том, что в регионе мало специфичного, характерного только для него материала, обращенного так или иначе к природе. Наиболее часто упоминаются в пословицах и поговорках из диких животных - лиса, волк, заяц, медведь, мышь, сорока, ворон, гусь, орел, змея (вероятно, осознаваемая как гадюка), щука, карась, муха, комар, имеющие широкие ареалы во всей России. Растения упоминаются реже, это связано с тем, что пословице требуется действующий,  острохарактерный образ. Человек хорошо представляет себе их облик - это или объекты охоты, ловли, собирательства, или животные, досаждающие ему: отношение к ним носит яркую эмоциональную окраску.

      Принципов подхода к образам природы, к важным идеям природопользования в пословицах и поговорках четыре:

      - тексты воплощают представления человека о среде, опыт взаимоотношения с нею и обращены самодостаточно к сфере природы. Большинство из них - приметы. Анализ текстов показывает, что наибольшее количество природных реалий отражено в приметах автохтонных народов. Татарские и русские приметы, обращенные также к природным реалиям, чаще суеверны и опираются на магические представления. В основе приметы - не сравнение, а установление связи. Такого рода параллелизм - не сравнительный, а системообразующий - и есть основа особого мира, создаваемого совокупностью примет. Образность примет практически реализуется только в рамках большого контекста, когда выстраивается особая, характерная для жанра картина мира - сложного конгломерата явлений, умелый взгляд на детали которого диахронически проецирует эту картину вперед или назад.

      - тексты обнаруживают устойчивые связи внутри мира природы, но, кроме прочего, имеют аллегорический смысл. Данные пословицы позволяют человеку лишний раз ощутить свое родство с природой -  действующие в ней правила и законы легко переносятся в  человеческую сферу.

      - тексты имеют в основе афористический параллелизм, прямо сравнивающий явления природы и общества: обозначаемая связь, аналогия демонстрируются в тексте, в чем воспроизводится известный прием психологического параллелизма.

      - тексты используют природные образы, но всецело обращены к человеческому обществу - совершается полный уход смысла пословицы из сферы природы в сферу человеческих отношений.

      Традиционно загадки принято классифицировать по характеру отгадок. Они принадлежат природной или же в широком смысле культурной сфере, включающей многочисленные предметы, которыми себя окружил человек, его действия и иногда сформированные в обществе абстрактные понятия. Среди отгадок и в тексте самих произведений почти не встречаются явления и объекты природы, не соседствующие с человеком в регионе и вследствие этого плохо ему известные или не освоенные эмоционально.

      В свою очередь, создаваемый иллюзорный образ, который нуждается в разрушении, также опирается на то, что  знакомо человеку из сфер природы или быта. Природные объекты  обнаруживают глубокое сходство между собой и с людьми, уже в силу того, что им приходится осуществлять сходные действия. Использование в иллюзорном образе природного объекта имени приближает подобный образ к слушателю, заставляет конкретно трактовать как воплощение человека. Распространены в загадках и образы, связывающие объекты природы с предметами быта. Загадка - один из жанров, особо активно формирующих представление о системном устройстве мира, об общности законов, объединяющих живые и неживые его сферы, природу и человека с его бытом. Именно эта системность позволяет по сути существовать самому жанру,  основа которого - поиск аналогий в далеких порой друг от друга сферах. Она обнаруживается в базовых для жанра загадки представлениях о связях между различными реалиями мира - с одной стороны, установленных по принципу взаимодействия и взаимозависимости, с другой - по аналогии, по сходству. Как никакой другой жанр загадка делает очевидными общие принципы устройства и функционирования человека и животных, мира неживой природы и созданных трудом предметов быта. Положение о такого рода системности является основой, на которой базируются и современные научные экологические представления, и древние практические навыки взаимодействия человека и среды.

      В заключении обозначены основные итоги, выводы работы. Они сводятся к следующему:

      1. Нижегородское Поволжье сложилось в ходе своего развития в целостный историко-культурный регион.

      Традиционная духовная культура Нижегородского Поволжья, принадлежащая различным этносам - выразила важнейшие идеи во взаимоотношениях природы и человека - гуманное, паритетное, уважительное отношение ко всему живому, имеющее в основе признание права на существование за каждой формой жизни; понимание ее универсальной ценности для человека - ресурсной, эстетической, рекреационной, информационной; осознание глубочайшей системности, которой проникнута природа (системность представляется непознаваемой для человека на данном этапе его существования, и раз так, важно не вмешиваться в жизнь природы, поскольку это чревато непредсказуемым ущербом); любовь к родному краю, выраженная в эстетизации ландшафта,  вере в спасительные и целительные силы природы; ответственность человека за проступки, совершенные против природы. Обозначенные идеи находят специфические национальные формы выражения. В данном качестве традиционная экологическая культура, запечатленная в фольклоре и обрядовости, в рамках региона выступают как единая система.

      2. Произведения устного народного творчества и обряды достоверно и объективно отражают такого рода культуру, ибо представляют собою непосредственный бессознательный или осознанный слепок с того, что отложено на протяжении многовековой истории в народном сознании. Изучение фольклора и описаний обрядов в определенном аспекте представляется наиболее ценным способом познания духовного компонента экологической культуры. Вместе с тем результаты такого изучения могут иметь определенный смысл лишь в рамках отдельно взятого региона, без перенесения конкретных выводов на условия других территорий.

      3. Конкретные характерные особенности духовной экологической культуры того или иного этноса во многом зависят от естественных условий территории, где шло его становление. Представления о прекрасном и нравственном в отношении природы у представителей этноса при переселении в другую природную зону на протяжении долгого времени сохраняются неизменными. Это происходит даже в том случае, если они не состыкуются с новыми условиями.

      4. Духовная экологическая культура различных этносов, которые в силу исторических судеб проживают в одном регионе, обнаруживает конвергенцию:

      - автохтонный этнос выступает донором при передаче того компонента древнейшего мифологического пласта культуры, с которым связаны обобщенные сакральные представления о сети священных территорий в регионе;

      - передача других компонентов этого пласта культуры, как правило, не происходит;

      - конвергенция в обрядовости, как показывает ее анализ, обусловлена объективной зависимостью обрядовых циклов от условий природы и труда. Заимствуется лишь мотивация этой обрядовости, причем донором выступает этнос, с которым связаны представления о государственности;

      - в формировании общего нового реалистического пласта такой культуры, отраженного в художественных фольклорных текстах, донором является этнос, с которым связано представление о государственности. В этом пласте ведущую роль играют универсальные  - общечеловеческие элементы. Создание такого пласта культуры и есть основная линия подобной конвергенции.

      5. При изучении традиционная экологическая духовная культура мари, эрзян - автохтонных этносов региона, не являющихся титульными - обнаруживает два пласта явлений. Для представителей других этносов внешне открыто лишь то, что сопрягается с новой реалистической культурой. В то же время древнейшие сакральные представления для них не обнаруживаются. Такова форма сохранения традиционной экологической духовной культуры подобных этносов, в силу исторического развития оказавшихся в иноэтническом окружении при экономическом, государственном и информационном преобладании соседей.

      6. В мифологическом пласте экологической культуры выражено и сакрализовано традиционное право, норма, закон, табу в плане природопользования, зафиксирована необходимость бережного отношения к природным святыням. Художественный, реалистический пласт экологической культуры запечатлевает необходимость бережного отношения к природе, исходя из формируемых в произведениях эстетических и этических представлений, из прямого рационального доказательства. В современных условиях такой тип отношения к среде нуждается в юридической государственной поддержке. 

      Важнейшим способом сохранения народных представлений об отношениях с окружающим миром и природных святынь в современных условиях видится введение в этой сфере категории природно-культового памятника. Представляется необходимым государственное заповедание природных святынь в качестве памятников регионального значения. Требуется формирование отношения как к важным культурным памятникам к фольклорным текстам, выражающим экологические идеи, их собирание и публикация в масштабах региона. Необходимо осмысление как памятников культуры сохраняемых в народном быту обрядов, которые отражают диалектическое единство человека и окружающей природы. Также требуется издание литературы, которая бы освещала вопросы, связанные с экологической культуры региона и смогла бы удовлетворить в этом плане потребности всех, кому она требуется.

      7. В современных условиях сохранение и изучение традиционной духовной экологической культуры в регионах созвучно актуальнейшим задачам их устойчивого развития. Эта работа в сфере культуры направлена в итоге на сохранение окружающей среды как вмещающего ландшафта и поддержание гармоничных, бесконфликтных межэтнических отношений.

      Экологические традиции лишь в самые последние годы стали находить отражение в деятельности образовательных и культурно-просветительных учреждений Нижегородской области. Связанные с ними спецкурсы разработаны и читаются в Нижегородских госуниверситете и госпедуниверситете, в соответствии с программами по экологии с ними знакомятся учащиеся старших классов школ. Серьезным вкладом в сохранение этих традиций стало утверждение на областном уровне системы охраняемых национальных природных территорий, в которую вошли выявленные природно-культовые памятники. Сведения об этих объектах появилась в ряде музеев. Это свидетельствует о том, что традиционная духовная экологическая культура востребована в регионе общественностью и властью, отвечает сегодняшним насущным потребностям, не устарела, как не может устареть настоящее народное наследие. И в новых исторических условиях ее передача видоизменяется по способам.

      Духовная региональная экологическая культура остается важным элементом общественного сознания, способным передавать представления о мире природы новым и новым поколениям, формировать у них этическое и эстетическое отношение к среде, верные стереотипы поведения. Изучение этих ее важных особенностей нельзя отрывать от познания природы региона, в котором она существует, как нельзя не учитывать и культурного взаимодействия создавших произведения этносов.

      Основные положения диссертации отражены в следующих опубликованных работах автора: 

      Монографии:

      1. Морохин Н.В. Фольклор в традиционной  региональной экологической культуре Нижегородского Поволжья. - Киев: Киевский эколого-культурный центр, 1997. - 224 с.

      2. Морохин Н.В. Нижегородский топонимический словарь. - Н.Новгород: Китиздат, 1997. - 216 с.

      

Отдельные издания:

      1. Берегиня. Нижегородские песни /  Нотировка А.В. Харлова. - Н.Новгород: Просвещение, 1992. - 150 с.

      2. Заветлужье. Фольклоpный сбоpник / Нотировка А.В. Харлова. - Н.Новгород: Просвещение, 1992. - 51 с.

3. Нижегородские сказки. - Н.Новгород:  Дронт, 1992. -184 с.

      4. "...И берег,  милый для меня": Очерки о природе Нижегородского Поволжья и о нас, здешних жителях. - Н. Новгород:  Просвещение, 1992. - 244 с.

      5. Географический краеведческий словарь. - Н.Новгород: Просвещение, 1993. - 48 с.

      6. Географический краеведческий словарь. Изд.  2-е, испр. и доп.- Н.Новгород: Просвещение, 1993. - 48 с.

      7. Нижегородские марийцы. Сборник материалов для изучения этнической культуры марийцев. - Йошкар-Ола: РЦНТ, 1994. - 250 с.

      8. Заветлужье. Фольклорно-краеведческий сборник. - Н. Новгород: Просвещение, 1994. - 100 с.

      9. Дмитрий Покровский: ансамбль, судьба, песни. - Н. Новгород: Просвещение, 1995. - 24 с.

Статьи:

      1. Введение // Малые жанры русского фольклора. Хрестоматия / Сост. В.Н.Морохин. - М.: Высш. школа, 1986. - С. 27-33.

      2. Гуманитарные и фольклорные компоненты в естественных дисциплинах // К проблеме гуманитаризации процесса подготовки специалистов в университете. - Н.Новгород: изд.ННГУ, 1991. - С.6-8.

      3. Воспоминание о будущем? // На берегах Волги и Оки: Природа. Экология. Человек / Сост. Ю.А.Адрианов. - Н.Новгород: Волго-Вятское кн. изд-во, 1991. - С.73-96.

      4. "Медведь с козой забавлялися..." // Записки краеведов. - Н.Новгород: Волго-Вятск. кн. изд-во, 1991. - С.236-242.

5. По следу медведя // Встреча. - 1991. -  № 8. - С.37-39.

6. Одинокий голос человека  // Столица. - 1992. - № 12. - С.40-41.

      7. Топонимика и экология: к проблеме стыка наук // Материалы Ш школы-семинара по программе "Трибуна".  - Киев- Черновцы:  Киевский эколого-культурный центр, 1992. - С.67-70.

      8. Марийское язычество как фактор стабильного экологического равновесия в регионе // Материалы Ш школы- семинара по программе  "Трибуна".   - Киев-Черновцы:  Киевский эколого-культурный центр, 1992. - С.70-73.

      9. О нижегородской топонимии // Морохин Н.В., Павлов Д.Г. Нижегородский топонимический словарь. - Н.Новгород: Просвещение, 1993. - С.3-7.

      10. История освоения природы Нижегородского края // Современные экологические проблемы и их изучение в школе. - Н. Новгород:  изд.НГПИ, 1993. - С.31-36.

11. Хомо-ротанус  // Российская провинция. - 1994. - № 2. - С.68-74.

      12. Марийские священные рощи как природно-культурные памятники Нижегородского Поволжья // Эколого-географические проблемы Волго-Вятского региона. - Н.Новгород: Изд. НГПУ, 1994. - С.132-143.

      13. Экологическое воспитание и культурное наследие мордовского народа // Неформальное экологическое образование детей. - Киев - Н.Новгород: Просвещение, 1994. - С.85-90.

      14. Мордовские природно-культурные памятники на территории Нижегородского Поволжья // Памятники  истории, культуры и  природы Европейской России. -   Н.Новгород: Этнос, 1994. - С.52.

      15. История освоения природы Нижегородского  края // Экологические проблемы современного мира. - Н. Новгород, 1994. - С.57-66 с.

      16. О растительном культе мари Нижегородской области // Финно-угроведение. - 1994. - № 2. - С.90-98.

      17. Природно-культовые памятники на территории Нижегородской области // Парквей. - № 2. - 1994. - С.17.

      18. История освоения природы Нижегородского края // Экологические проблемы современности: научные  и педагогические аспекты. - М.: Онега, 1995. - С.115-124.

      19. Керемет в мифологических представлениях  народов Нижегородского Поволжья // Материальная и духовная культура народов Поволжья и Урала: история и современность. Тезисы докладов и сообщений региональной научной конференции. - Глазов: изд.ГГПИ, 1995. - С.14-16.

      20. К вопросу о финно-угорских истоках Китежской легенды // Узловые проблемы современного финно-угроведения. - Йошкар- Ола: НЦ финно-угроведение, 1995. - С.468-470.

      21. Природно-культовые памятники горных мари на территории Нижегородской области //   Родной край. - 1997 - № 2. - С. 18-22.

      22. Нижегородское Поволжье. Предыстория региона. Чудо-озеро Светлояр. Нижегородские марийцы и их экологические традиции // Отечество мое Нижегородское: Книга для чтения / Под ред. Г.С.Камериловой и Н.В.Морохина. - Н.Новгород: Нижегородский гуманитарный центр, 1997. - С.13-19, 89-90, 179-186.

      23. Природа и мы. Исторические места // Наш край. - Н. Новгород: Нижегородская ярмарка, 1997. - С.125-158, 408-429.

      24. Священные рощи. К этнической истории края. Сказки. Песни обрядовые. Лирические песни. Предания, былички, устные рассказы. Топонимический словарь // У чистых рек, среди лесов зеленых. - Н.Новгород: Нижполиграф, 1997. - С.119-124, 153- 157, 220-251.

      25. Территориальная приуроченность обрядов и проблема охраны природно-культовых территорий в Нижегородском Поволжье // Любовь к природе. Материалы международной школы-семинара "Трибуна-6". - Киев: Киевский эколого-культурный центр, 1997. - С.242-259.

      26. Природа и мы. Исторические места // Наш край. - 2-е изд., испр. - Н.Новгород: Нижегородская ярмарка, 1997. - С. 125-158, 408-429.

1 Мамедов Н.М. Культура, экология, образование. - М.: РЭФИА, 1996, с.10.

2 Там же, с.15.

3 Арутюнов С.А. Народы и культуры: развитие и взаимодействие. - М.: Наука, 1989, с.128. 

4 Орлова Э.А. Введение в социальную и культурную антропологию. - М.: Изд. МГИК, 1994,  с.19.

5 Арнольдов А.И. Введение в культурологию. - М.: Народная академия культуры и общечеловеческих ценностей, 1993,  с.306.

6 Там же, с. 10.

7 Мамедов Н.М. Культура, экология, образование. - М.: РЭФИА, 1996, с.52.

8 Бердяев Н.А.  Смысл истории. М., 1990. С. 166.

9 Арутюнов С.А. Народы и культуры: развитие и взаимодействие. - М.: Наука, 1989.С.160.

10. Зеленков А.И., Водопьянов П.А. Динамика биосферы и социокультурные традиции. - Минск: Университетское изд., 1987. С.143.

11 . Экологические проблемы  современного  мира.  - Н.  Новгород, 1994. С.163-164.

12 Экологические проблемы современности: научные и педагогические аспекты. - М.: Онега, 1995. С.152.

13 Гачев Г.  Национальные образы мира.  - М.: Прогресс, 1994. С.11.

14 Морохин Н.В.  Дмитрий Покровский: ансамбль, судьба, песни. -Н.Новгород: Просвещение, 1995.  С.19.

15 Кузьмичев И.К. Введение в эстетику художественного сознания.

- Н.Новгород: Изд.ННГУ, 1995 . с.141.

16 Владыкин В.Е. Религиозно-философская картина  мира удмуртов.- Ижевск: Удмуртия, 1994. - С.217. 

17 Нижегородские сказки. / Сост. Н.В.Морохин. - Н.Новгород: Дронт, 1992. -  С. 139-142.

18 Заря-Заряница./ Сост. В.Н.Морохин. - Горький: Волго-Вятск. кн. изд-во, 1982. - С.22-25.