В.Ф. ТРОНДИН – ПУТЬ К СЛАВЕ ЧЕРЕЗ ОСТРОВ ТЕРПЕНИЯ
В октябре 1974 года начались работы по сооружению в Вязниках Аллеи Славы со стелой и Вечным огнем.
Вязниковская Аллея Славы с величественной стелой, ставшей уже символом города Вязники, занесена в список «Чудеса России». Этот ландшафтно-архитектурный комплекс и по изящности архитектурного решения, и по месту расположение по праву может претендовать на самые высокие награды и оценки, включая международные.
Комплекс сооружен на одном из высоких городских Венцов, откуда открывается живописнейшая панорама исторического центра города и клязьминскую пойму.
К сожалению, об авторе этого архитектурного шедевра 20-го века до сих пор было мало известно широкой российской общественности, да и молодое поколение жителей Владимирской области знакомо с его именем лишь по чугунной надписи на Фатьяновской площадке: «сооружена по проекту архитектора В.Ф. Трондина».
Автор Фатьяновской площадки и Аллеи Славы давно уже поселился в Вязниковском краю, и сегодня уединенно живет во Мстёре. По сути, это его первое большое интервью, которым он прервал свое затворничество, чтобы рассказать историю рождения идеи, историю сооружения одного из «Чудес России».
Валентин Федорович Трондин родился в селе Савруха Подбельского района Куйбышевской области 9 февраля 1939 года, потом жил с семьей в Иркутске, поступил и блестяще окончил Ленинградское училище имени Веры Мухиной. В Вязники приехал из Горького в далеком 1974-ом году.
- Валентин Федорович, так получилось, что Ваше произведение знает уже, по сути, вся страна, а вот о Вас, об авторе неизвестно почти ничего, расскажите о своей семье, о своих корнях…
- Корни у меня самарские, до 1948 года мы жили на красивейшей речке Кинель, которая впадает в Волгу, потом родители решили переселиться, и через всю страну поехали мы до Владивостока, потом - на Южный Сахалин, а оттуда на остров Терпения.
- Символичное название острова, учитывая то, что Вам пришлось терпеть годы безработицы и забвения последнее время, вести весьма аскетичный образ жизни…
- Да, я тоже об этом иной раз думаю, но роптать на судьбу – дело неблагодарное и бессмысленное… На острове Терпения мы прожили не так долго, всего три года: отцу-фронтовику климат островной не подошел, пришлось уехать, и семья поселилась в Иркутске.
В Иркутске я окончил с отличием художественное училище, наставники мои посоветовали учиться дальше, поехал в Ленинград.
Женился я, приезжая на каникулы в Иркутск, на прекрасной девушке -коренной иркутянке Валентине Ошаровой, родилась у нас дочь Таня. Потом была армия - в Уссурийске служил в ракетных войсках…
Распределение после Ленинградского Мухинского училища у меня было в Ростов Великий, - вот туда я и отправился за первым профессиональным опытом. Там учителем моим стал на какое-то время Владимир Сергеевич Баниге – крупный известный архитектор, который руководил реставрацией ростовского кремля. Мы много с ним общались, многое я у него хорошего почерпнул. К сожалению, жилья там совсем не было, даже сам Баниге с женой жили в одной из кремлевских башен, а у нас с Валей к тому времени было уже двое детей.
- Вы – многодетный отец…
- Да, получается, что так. В этом году жены не стало… Таня появилась на свет в Иркутском роддоме, она художник-оформитель, в 1968 году родился сын Алеша – он у нас ленинградец, скульптор в Питере. Еще двое детей - Светлана 1974 года – она закончила Мстёрское училище и художественное училище в Горьком, три её работы есть в Русском музее, а в 1980-ом родилась Екатерина – она сейчас архитектор по ландшафту в Москве. У меня семь внучат уже…
- Как получилось, что именно Вы получили заказ в Вязниках?
- Приглашение в Вязники застало меня в Горьком. Я делал пространственные иллюстрации центральной части Горького – материала, который архитектурная группа в макетах уже сделала, а мне надо было проиллюстрировать панорамы, чтобы понять, как это будет смотреться в реальности: будет ли видно, скажем, из Канавина то или иное здание в перспективе… Думаю, что это работа потом помогла мне в Вязниках.
Вот как раз в тот период, когда я завершил эти работы в Горьковском художественном фонде, из Вязников приехали, помню, председатель горисполкома Охапкин и Князев от Совета ветеранов. Они просили наше руководство направить в Вязники специалиста, для разработки оформления Вечного огня у скульптуры солдата.
Руководство выбрало меня, как «подающего надежды»: я до этого получил очень хороший отзыв уже, разработав проект реконструкции залов и парадной лестницы во Дворце труда на площади Минина и Пожарского - знаменитое здание, где находилась картина Маковского «Воззвание Минина к народу».
В общем, послали меня, я еще не знал, что городок на Клязьме отныне станет моей второй родиной. Поехал утром в Вязники, встретил меня Ян Павлович Захаров – первый секретарь горкома партии, как оказалось, это была его идея, и он полностью сам потом курировал всю стройку. Подошли мы с ним под горой у лестницы к «памятнику Алеши», как в ту пору назвали памятник павшим после известной песни «стоит под горою Алеша… русский солдат».
Я как глянул на монумент, так и ахнул - там же невозможно по всем законам ставить памятник: на повороте, под горой… Я сказал Яну Павловичу – ни за что! Я не берусь проектировать здесь ничего, поскольку мало того, что памятник не виден ни с одной стороны, так это еще и опасное место с точки зрения дорожного движения. Да, и вообще, такой памятник не может и не должен соседствовать с уличной суетой.
Ян Павлович спросил: а где же тогда? Давай, показывай, пока есть время, может, что и придумаем с Вечным огнем в другом месте. И мы поехали с ним по городу. Мы за тот день изъездили весь город, как говорится, вдоль и поперек. Нет, ни одно место не подходило то с одной, то с другой точки зрения. Мы устали окончательно.
Ян Павлович сказал: оставайся ночевать. Вот десять рублей, дадут тебе в гостинице номер люкс на всю ночь, созвонился он с рестораном, чтобы покормили «архитектора из Горького»…
Мы попрощались, а я пешком снова отправился смотреть. Был в летнем парке, где Фатьянов песню написал «В городском саду играет духовой оркестр…», был еще где-то… Я до самого темна бродил по холмам и городским отрогам оврагов. Всё было не то, но, помню, меня ни на минуту, почему-то не оставляла надежда… И – точно!
Вдруг, меня на одном откосе словно пронзило – заброшенное ухабистое изрытое ямами место, очень неприглядное место… Кто-то там песок копал доставал, глина накопана, бурьян, заброшенное место, внизу – неказистый тир, но вид сверху – потрясающий, а никто не обращал на него внимания.
Когда я пробрался до конца этого горы глянул на город – слеза прошибла: да, это то место, место последнего взгляда на родной город, быть может навсегда прощается человек, дальше ведь было раньше чистое поле и дорога на фронт.
Я еще раз глянул вниз… Вот, вот здесь будет Вечный огонь! Я буквально воскликнул, хорошо, что поблизости никого не было… Вот здесь на западной окраине города наверняка останавливался будущий солдат, здесь он последний раз бросал взгляд на свой родной город… Со всех точек зрения место было изумительное.
Самое поразительное было то, что когда Аллею уже построили, знатная ткачиха Герой Труда Ольга Константиновна Щукина рассказала, что действительно, это место когда-то давно называлось «портяночным солдатским венцом» - здесь перед дальней дорогой переобувались новобранцы, здесь был первый привал, когда вязниковские молодые солдаты шли от военкомата на запад.
- Удивительная история… А в результате, идея руководству понравилась?
- Я не спал всю ночь, несколько раз становился под холодный душ. И – рисовал, рисовал всю ночь, я понимал, что надо будет доказывать. Я тогда еще не знал способности вязниковского секретаря горкома схватывать идеи на лету.
«Доказать» - с этой мыслью делал эскизы. Весь пол, весь стол были в эскизах в этом номере-люксе…
В 5 утра Ян Павлович Захаров пришел. Глянул он на мои апартаменты, заваленные эскизами, помолчал, а потом только одно слово сказал: «Где?»
- То есть, идея понравилась, и дело было за местом её воплощения?
- Да. Ему сразу понравилась идея, надо отдать должное, я даже слов не говорил, – ведь там ничего общего с первоначальными замыслами не было, первоначально-то была идея Вечного огня у памятника, а тут – большая площадь задействована, с монументальным огромным сооружением и величественной Аллеей…
Он принял это сразу, но он еще не знал, где я предлагаю ставить. Ну, говорит, показывай твое место. Вызвал помощников и повел я их по этому бурьяну, веду, а сзади слышу: «куда он нас ведет, берегите ноги». Они шли и смотрели вниз, чтобы не упасть, шли, не глядя вперед. Наконец, я остановился: «Вот здесь!»
Ян Павлович молчал несколько секунд, а потом воскликнул в адрес помощников: «Как, как вы не могли это раньше увидеть? Обходили же весь город , а это в самом центре никто не смог углядеть». Потом повернулся ко мне и сказал, как сейчас помню: «Пять баллов тебе!». И пошел…
…Еще не было проекта, а Ян Павлович уже требовал: «Говори, что надо делать, строители будут выполнять, а ты свой проект параллельно работам будешь рисовать…» Вот так получился редчайший случай, когда работы велись по одному рисунку без проекта, чтобы успеть до зимних холодов выполнить все основные подготовительные работы.
Я делал проект, потом рабочие чертежи, а уже работают бульдозеры, строители… Это был октябрь 1974 года. Стела стоит там, где земли мы много насыпали, добавили естественному выступу еще метра три высоты и подали выступ несколько вперед
Надо было представить проект к защите, в ноябре с его защитил, а уже каркас стелы варили на Текмаше, фундаменты – УНР-2 (Громов был начальником, очень много сделал), конструктор Иванов делал расчет на ветровую нагрузку, нагрузку на фундамент прибавили дополнительно на надежность запас прочности, чтобы не одно десятилетие простояло, он очень добросовестно это сделал.
- Валентин Федорович, по городу давно ходит почти легендарная история с металлом, с титаном, который использовался на Стеле…
- Я слышал версии. Да, с металлом было интересно и очень ответственно, как оказалось, первые секретарь мог не только должность потерять, но и партбилет на стол положить.
- Расскажите… Я так понимаю, что больше не будет легенды, будет подлинная история из первых уст…
- Дело было так. Конструкцию мы утвердили и поехали смотреть, какими материалами располагает город. Чугунное литье может сделать «литейка», мастера там сразу сказали: сможем, сделаем как надо. Стали искать металл. Ян Павлович говорит, что где-то у них - то ли для хлебокомбината, то ли еще для кого есть забытый металл на каком-то складе. Едем, ищем и находим действительно в районе улицы Железнодорожной у деревянного забора с дырами - никому не нужен был тогда - листовой металл на 2 мм. Оказалось, что это жаро- и влагопрочная хромо-титановая сталь. Точнее - коррозионностойкая высокохромистая сталь, легированная титаном.
Как только была открыта стела, кто-то пожаловался, что в Вязниках перерасходовали цветной металл.
Приезжал министр цветной металлургии, Ян Павлович встречал его во Владимире. Московский гость всю дорогу молчал, ничего хорошего его поездка в Вязники не обещала. Но когда министр пришел на Аллею Славы, дошел до Вечного огня, все своими глазами увидел, он сказал: если бы не это чудо, не видать бы тебе партбилета!
Вязниковцы должны быть благодарны Яну Павловичу. Вот этим отличается поколение фронтовиков: они могли пожертвовать собой ради большой идеи, не ради себя лично, а большой идеи для людей, не себе в карман, но для города и горожан.
- Как Вам нынешнее состояние Аллеи?
- Надо провести анализ состояния каркаса стелы, он не коррозионностойкий – обычный металл, который надо красить и укреплять по мере необходимости. Из «новшеств» не совсем верных – решение о захоронениях на этом месте. Это – памятник-символ, а не кладбище. Я думаю, что со временем депутаты примут верное решение. И еще: нами тогда и не выполнена была одна часть – нижняя терраса на месте тира, откуда поднимаются две лестницы, тир рано или поздно надо переносить.
…В.Ф. Трондин живет сегодня во Мстёре, посадил сад, выращивает картошку, живет со свечой в переносном и прямом смысле... О нем словно забыли на 20 лет… Это его первое интервью.
Кто-то сказал, что художнику, поэту, вообще творческому человеку в России для признания надо жить долго. Вот, кажется, и подтверждаются эти слова на примере нелегкой судьбы талантливого архитектора, автора одного из Чудес России – Аллеи Славы в Вязниках Валентина Трондина. В начале пути ему попался остров Терпения, и последние два десятилетия, по сути, были целым большим архипелагом терпения. Я верю, что он возвращается к людям, что истинная большая слава его вот-вот заслуженно настигнет.
Владимир ЦЫПЛЕВ, фото автора. |
