Главная » 2013 Февраль 19 » Пушкин. Дуэль. Дантес или д`Антес?! Точка зрения...
16:03 Пушкин. Дуэль. Дантес или д`Антес?! Точка зрения... |
Статья Сергея Апостолова в Вязниковской газете "Маяк" от 19 февраля 2013 года. Имя Александра Сергеевича Пушкина, «весёлое имя», по определению Блока, дорого и свято нашим сердцам. Но в них же и боль утраты, хотя уже много воды утекло с той роковой дуэли на Черной речке, унесшей жизнь поэта. Чем мы сегодня помянем нашего гения? Оживим ли в памяти его бессмертные строки, окунемся ли в материалы его биографии, перечитаем ли воспоминания о нем современников - каждый выберет для себя сам. Вспоминая о трагической гибели Пушкина, невольно всматриваешься во все, что привело к ней. Этому посвящены исследования Д.Благого, П. Щеголева, Н. Эйдельмана, Г.Чулкова, Ю.Лотмана и многих других пушкиноведов. Свое собственное расследование причин гибели поэта провел известный литературовед Вадим Кожинов в книге «Тютчев» (серия ЖЗЛ). В.Кожинов объясняет, почему Тютчев, современник Пушкина, видел загадку в очевидном, казалось бы, для всех факте. Приводятся выдержки из писем ближайшего друга Пушкина Петра Вяземского: «Эта история окутана столькими тайнами даже для тех, кто наблюдал за ней вблизи... Многое осталось в этом деле темным и таинственным для нас самих». Но прежде, чем приоткрыть завесу таинственности, В.Кожинов с горечью констатирует: «К сожалению, и до сего дня большинство людей - в том числе даже и людей начитанных - имеют об этой истории примитивное, ложное и в конечном счете даже оскорбительное для памяти Пушкина представление». Оставим на время В.Кожинова и заглянем в Пушкинские дневники. Вот запись поэта от 26 января 1834 года: «Барон д’Антес и маркиз де Пина, два шуана, будут приняты в гвардию прямо офицерами. Гвардия ропщет». Хочется обратить внимания на форму записи: «д’Антес» - со строчной «д» и через апостроф (запятую). Если взять для сравнения фамилию виконта д’Аршиака, выступавшего в роковой дуэли секундантом барона, то она не изменилась в написании, и ее можно найти на букву «А» в книге Л.А. Чарского «Пушкин и его окружение». Однако надо отметить, что д’Аршиак благожелательно относился к поэту, понимая, «какое значение имеет он для русских», чего не скажешь о его подопечном, которого Лермонтов заклеймил как убийцу поэта, первым открыто назвав его этим именем в своем стихотворении «Смерть поэта». Пожар интриг Напомним, что д’Антес был сыном (по одним источникам богатого, по другим - небогатого) эльзасского помещика. После участия в неудавшейся авантюре герцогини Беррийской он вынужден был искать себе новую родину и отправился «на ловлю счастья и чинов» в Россию. По дороге его обласкал голландский посланник Луи Геккерен. Какие отношения связали 22-летнего красавчика и 43-летнего прожженного волокиту, можно только догадываться. Как бы то ни было, искатель приключений получил покровительство опытного придворного интригана, обещавшее связи в высшем обществе Петербурга. Позже именно Геккерен, усыновивший д’Антеса, раздул пожар интриги, опалившей семейство Пушкиных. Преследовалось сразу несколько целей: прикрыть свои двусмысленные отношения с приемным сыном, придать окончательный «блеск» своему протеже связью со светской красавицей и дискредитировать Пушкина в глазах высшего общества. Что и говорить, фигура этого господина не так зловеща, как омерзительна. Но для чего нужно было дискредитировать поэта? Пушкин-поэт находился в то время в расцвете творческих сил, Пушкин-человек был отцом уже четверых детей. Ему нужно было много работать, чтобы обеспечить благополучие не только своей семьи, но и помогать близким родственниками - брату Льву, например. И он работал. Только что был закончен его большой труд «История Пугачева». Поэт находил если не понимание, то поддержку со стороны царя, который помог ему материально, разрешил даже издавать собственный журнал. Пушкин официально считался придворным историографом, он получил доступ к государственным архивам, готовился написать историю Петра I - поприще перед ним открывалось широкое, появилась перспектива. Однако благодаря своему живому темпераменту, отзывчивости ума и сердца на все мировые события Пушкин стремился играть достойную и подобающую ему роль в текущей политике своей страны, особенно внешней ее составляющей. Он был готов к этой миссии. Достаточно вспомнить его знаменитые два стихотворения «Клеветникам России» и «Бородинская годовщина», ставшие откликами на события в Польше. Ведь против России развернулась тогда, говоря современным языком, настоящая информационная война. Вот что писал по этому поводу сам Пушкин в письме к графу Бенкендорфу: «Озлобленная Европа покамест нападает на Россию не оружием, но ежедневной бешеной клеветой... Пускай позволят нам, русским писателям, отражать бесстыдное и невежественное нападение иностранных газет...». Такой Пушкин был опасен придворной антирусской клике во главе с министром иностранных дел, графом Нессельроде. Именно поэтому против поэта был составлен настоящий заговор, имевший целью не допустить влияния Пушкина на царя. 4 ноября 1836 года Александр Сергеевич и некоторые из его друзей получили анонимный пасквиль, роняющий тень на жену поэта и задевающий его честь. Не разобравшись сразу, куда метят пасквилянты (в так называемом «дипломе» содержался беспочвенный намек на связь Натальи Николаевны с царем), Пушкин послал вызов на дуэль д’Антесу. Ведь тот несколько лет, поощряемый Геккереном, безуспешно волочился за женой Пушкина. Отсроченная дуэль На другое утро перепуганный Геккерен просил отсрочить дуэль на сутки. Через день, также со слезами на глазах, умолял отложить ее еще на две недели. Пушкин согласился на отсрочку, а 17 ноября без ущерба для собственной чести взял вызов назад. Дело в том, что д’Антес решил жениться на сестре Натальи Пушкиной, Екатерине Гончаровой. «Великосветский шкода», как позже окрестил его Маяковский, и впрямь успел-таки нашкодить - Екатерина Николаевна была от него в положении. Тут уж Пушкин мог только развести руками и сказать даже, что барон вел себя как «благородный и честный человек». Конфликт, казалось, был исчерпан, но яд анонимного «диплома» продолжал действовать на поэта. В пасквиле содержался еще и гнуснейший намек на то, что и камер-юнкерство, и ссуда (царь выделил Пушкину на литературные дела 45 тысяч, огромные по тем временам деньги), и звание «историографа» - все это следствие «внимания» императора к жене поэта. Большего оскорбления нанести было невозможно. Но царя на дуэль не вызовешь, поэтому почти сразу после получения анонимного пасквиля Пушкин обратился к министру финансов Конкрину с требованием принять в казну в качестве уплаты долга императору свое имение Кистенево, то есть, прежде, чем что-то предпринять, Пушкин решил избавиться от долга. Можно только представить состояние поэта в это злое для него время. Близкий его друг В. Сологуб писал: «Пушкин искал смерти и бросался на всякого встречного и поперечного». Оскорбленный поэт решил идти до конца, и в ночь с 23 на 24 января 1837 года на балу у Воронцовых-Дашковых состоялся его разговор с царем, во время которого поэт дерзостно заявил ему: «Я вас самих подозревал в ухаживании за моей женой», о чем позднее свидетельствовал сам Николай I. Заговор против поэта Убедившись в несостоятельности клеветы, Пушкин обрушил свой гнев на Геккерена-отца, считая его причастным к изготовлению пасквиля. Он отправил ему оскорбительнейшее послание, в котором вызова на дуэль не было, но была угроза разоблачения. И она заставила врагов Пушкина действовать. Геккерен поспешил к графу и графине Нессельроде и, по свидетельству саксонского посланника Карла Люцероде, «докладывал им самые оскорбительные выражения из письма Пушкина», прося дальнейших указаний. Биограф Пушкина Георгий Чулков писал в 1938 году: «Мадам Нессельроде, ненавидевшая Пушкина, была представительницей той международной олигархии, которая влияла на политику и дипломатию через своих единомышленников в салоне князя Меттерниха в Вене и здесь, в Петербурге. Она была достойной спутницей своего супруга, графа Нессельроде, лакея Меттерниха. В салоне М.Д. Нессельроде не допускали мысли о праве на самостоятельную роль русского народа.... Ненавидели Пушкина потому, что угадывали в нем национальную силу, совершенно чуждую им по духу. Независимость его суждений раздражала эту олигархическую шайку». А Ираклий Андроников добавляет: «Ненависть графини Нессельроде к Пушкину была безмерна и столь же хорошо известна, как и дружеское отношение ее к Геккерену и Дантесу, на свадьбе которого она была посаженной матерью. Современники подозревали в ней сочинительницу анонимного диплома. Почти нет сомнений, что она - вдохновительница подлого документа». Барону Луи Геккерену ничего не оставалось, как прикрыть своих могущественных покровителей, и он послал к барьеру своего приемного сына. Ближайший друг Пушкина Петр Вяземский писал по этому поводу: «Само собой напрашивается вопрос, какие причины могли побудить Геккерена-отца прятаться за сына, когда он раньше оказывал ему столько нежности и отеческой заботы: заставлять сына рисковать за себя жизнью, между тем, как оскорбление было нанесено лично ему, а он не так стар, чтобы быть вынужденным искать себе заместителя?» (Геккерену было 45 лет). Ответ напрашивается сам собой. Шайке заговорщиков, чтобы избежать разоблачения, требовалось физически устранить Пушкина, и лучше эту «работу» мог выполнить Геккерен-младший. Другими словами, они послали на Черную речку, говоря современным языком, киллера, или наемного убийцу. Дуэль состоялась 27 января, на ней Пушкин был смертельно ранен д’Антесом. 29 января 1837 года в 2 часа 45 минут Пушкин скончался. Прошло ровно три года с того момента, как Пушкин записал в дневнике: «Барон д’Антес и маркиз де Пина, два шуана, будут приняты в гвардию прямо офицерами. Гвардия ропщет». И вот он принял в себя свинец из руки одного из этих «шуанов». Теперь уже роптала не только гвардия. Ознакомившись после смерти Пушкина с содержанием пасквиля и увидав, что его самого использовали в грязной игре, Николай I пришел в ярость. Он обозвал Геккерена «гнусной канальей», и тот с позором, без прощальной аудиенции был выслан из Петербурга. Был разжалован в солдаты, а затем выслан из России и убийца Пушкина д’Антес. Главные же виновники гибели поэта тогда ушли от возмездия - оно их настигло позже. *** И все-таки, несмотря на жалкую роль, которую играл д’Антес в дуэльной истории, именно он для нас и есть убийца Пушкина. Пусть его имя традиционно пишется с прописной «Д», я пишу его со строчной «д», через апостроф, напоминающий кусочек свинца, который сразил Пушкина. Пусть он висит этой свинцовой запятой в имени убийцы поэта в той форме, в какой обозначил тогда его Пушкин в своем дневнике. А в качестве постскриптума хочется привести примечательный факт: убийцы Пушкина, они же тайные недруги России, проявили себя спустя короткое время уже как явные ее враги. Став голландским посланником в Вене, барон Луи Геккерен способствовал тому отвратительному предательству, которое совершила Австрия по отношению к России, своей недавней союзнице, во время Крымской войны. Д’Антес стал доверенным лицом Луи Наполеона – главного организатора Крымской войны. Но это, как в таких случаях говорят, совсем другая история. Сергей АПОСТОЛОВ. |
| Категория: ИСТОРИЯ с комментариями | Просмотров: 785 | | |