| Рэмович | Дата: Понедельник, 24.06.2013, 04:43 | Сообщение # 1 |
|
Редактор сайта
Группа: Администраторы
Сообщений: 1325
Статус: Offline
| [...] В Вязники мы приехали поздновато, что-то около9-ти часов: перегон довольно большой и с отъездом из Москвы немного позадержались.
Вязники — это небольшой городишко, расположенный очень красиво. Столбовая дорога бежит вниз крутым спуском; небольшие дома кучей спускаются по склону с одной стороны, с другой белеет колокольня. А на горе, на самом верху, сад и живописно расположенное здание строящейся гимназии. Главная улица привела нас на небольшую площадь. Не знаю, по какому случаю здесь шло веселье: визжала гармоника, крутилась карусель и стояла почти сплошная толпа, среди которой я заметил несколько интеллигентов иудейского образца. Автомобиль наш, конечно, произвел впечатление свалившегося с неба левиафана. Куча народа облепила машину со всех сторон, а мальчишки старались дотронуться пальцем либо до шины, либо до кожуха. Один прикоснулся к радиатору и отскочил в сторону.
— Вишь ты! Он горячий... Полегче, братцы!
Устрашающее впечатление дополнилось ревом гудка. Гудокэтот действительно отчаянный: сначала шип, предостерегающий, потом гневный, и все заканчивается хриплым хрюканьем. Я подхватил одного мальчугана, лет десяти, посмелее, и взял его на машину.
— Есть у вас тут какая-нибудь гостиница? Вали —командуй дорогу!
— Есть. Номера «Свет». Там завсегда все господа останавливаются. А если покушать, так надо в клоб, там дадут.
— Клоб? Это что за клоб такой?
— Собираются, общественное, значит. Очень хорошо там: огни всякие и барышни танцуют.
В номерах к нам вышел седой израильтянин почтенного вида и с гордостью водил по помещению. Оказывается, он был под Плевной, в отряде у М.Д. Скобелева.
— Вот, ваше в-дие, — я был солдатом, а теперь,видите, номерами занимаюсь. Уж вы простите, это пока... Изволили видеть насупротив кирпичное здание? Это я гостиницу строю. Будет все, как следует, и
ванны, и электричество, первый сорт, по науке.
А пока номера, счетом всего три, оказались очень хорошими, хотя и не «по науке». Но питаться пришлось поехать в «клоб»; дорогу показывал все тот же мальчуган, по имени Сергей, попутно занимавший нас разговорами и выложивший всю вязниковскую подноготную.
Собрание помещается на самом верху горы в саду. Это род деревянного элеватора, к которому пристроена танцевальная зала. Буфетчик, восхищенный автомобилем, счел нас за знатных иностранцев и ни за что не хотел позволить ужинать в общей столовой. Он повел нас во второй этаж, и принудив войти в деревянное стойло, сказал:
— Вот, здесь в кабинетик-с, вам будет удобно, —пожалуйте. А то, может быть, еще выше? Есть и еще, — на крыше-с, угодно?
Но мы предпочли землю небесам и спустились вниз.Здесь веселье шло в самом разгаре и в открытые двери можно было любоваться танцующими. Танцевали все больше подростки, Шерочка с Машерочкой. Иногда в пляс пускались и кавалеры с взрослыми барышнями.
Они схватывали друг друга полусогнутыми руками околоплеч и, упиваясь приятной близостью, носились по полу. А небольшой оркестр ревел черт знает что; но от этого было еще веселее. Хрипел контрабас,
сморкалась большая труба и завывал еще какой-то готтентотский инструмент; в общем выходило недурно, но кошмарные звуки преследовали меня все-таки даже и во сне.
На утро, зайдя в испорченный реставрацией собор и поклонившись местной чудотворной иконе Божией Матери, мы отправились дальше, на Нижний Новгород. День выдался ясный и солнечный, но свежий. На автомобиле вообще никогда не бывает жарко, а тут стало настолько холодно, что пришлось остановиться и надеть фуфайки. Это заняло секунду, и мы покатили дальше уже без задержки. Дорога вначале была так же хороша, как и в предыдущие дни: шоссе, как паркет, и хотя подъемы и спуски стали встречаться чаще, но машина брала их шутя. Попутных городов на этот раз не встречалось, так что не пришлось, слава Богу, пользоваться городскими шоссе: отвратительные городские шоссе это — аксиома. Но пейзаж изменился. Не было смеющихся перелесков, не видать и воды, а ведь поле без воды, что лицо без глаз. Такой сонный ландшафт сопутствовал нам на последнем перегоне почти повсюду. А столб на границе Нижегородской губернии ознаменовал и перемену дороги. Шоссе поросло травой забвения, стало невозможным, все в рытвинах и ухабах, и если мы не поломали себе рессор, так исключительно потому, что они были русского производства. Смело говорю это, опираясь на опыт двух предыдущих пробегов, во время которых русско-балтийские рессоры вообще ни разу не ломались.
После фатального столба нам все чаще и чаще сталипопадаться пьяные. Количество их росло по мере приближения к Нижнему и стало уже солидным под знаменитой ярмаркой.
Ни гудки, ни окрики не действовали на встречных, —приходилось поминутно останавливаться во избежание несчастных случаев. Кони взвивались на дыбы и бросались в сторону. Иногда на землю вываливалось сонное пьяное тело. Движимые вполне понятным чувством, мы, как один, выскакивали из автомобиля, и бежали к потерпевшему. Но тело поднималось, ухмылялось во весь рот, что-то бормотало и, с трудом взгромоздившись на телегу, снова засыпало в уверенности, что второго автомобиля не будет. Зато у трезвых и лошади трезво смотрели на дело и совершенно спокойно относились к нашей машине.
Наконец, около двух часов, совершенно разбитые и усталые, мы подъехали к Нижнему.
Город очень красив со стороны Оки. Дома бегутпестрой толпой вниз с крутого холма, к самой реке, — дальше синеет широкая красавица Волга, и с горы смотрят кремлевские кресты церквей на Понизовские земли. Маленькие и большее дома теснят друг друга, жмутся, ссорятся, оспаривают место поближе к реке. А над домами, то здесь, то там возвышаются белые колокольни церквей. Им не нужно оспаривать места; они спокойно и величественно глядят на суетливую жизнь копошащуюся у их подножья.
Идея божества неподвижна. Она стоит вне жизни, она господствует над земными расчетами и волнениями. И может быть, потому-то слабый и жалкий человек ищет в ней утешения и поддержки на своем жизненном пути.
Трепещущий человек с мольбой глядит на холодного сфинкса. Но сфинкс молчит со своей вечной и загадочной улыбкой. А человек уходит от него с просветленным сердцем: ему кажется, что в улыбке сфинкса он нашел ответ на свою мольбу.
Воистину сумел великий князь Юрий Суздальский выбрать место для Нижнего, или как назывался город в старину, Новгорода Понизовския земли.
Основывая в 1221 году город, Юрий мечтал создать в своих владениях подобие Новгорода Великого, с его мощью и красотой, с его торговой и богатой стариной, и прекрасная мечта его осуществилась. Но много пришлось видеть нижегородским стенам с тех пор; обвила их легкой дымкой поэзия, почила на них тяжелая рука истории...
Коромыслова башня могла бы рассказать, как билась и рыдала молодая купеческая жена, когда живьем зарывала ее в землю суровая княжеская дружина. Со страшным заклятьем бросился муж-вдовец в Оку, и с той поры каждую весну подходит река к башне, желая вымыть белые косточки.Хаживал на Новгород страшный Кудеяр за прекраснойчерничкой из Зачатьевского монастыря.
Гащивали в Новгороде и татары — до сих пор в Васильевской слободе сохранились развалины Воскресенского монастыря, где все монахини бросились в Волгу, лишь бы не попасть в позорный полон.
Был в Новгороде и св. Сергий Радонежский, — приходил усмирять строптивого князя, не понимавшего величия единой русской земли.
Во дни Минина, здесь, как в фокус, собрались лучи родной истории. Отсюда воспрянула русская земля в тяжкую годину смутного времени; здесь развернулась она, могучая и сильная и одним молодецким потряхиванием плеч сбросила с себя польское иго. Здесь скромный нижегородский мясник обратился с пламенной речью к народу, умоляя спасти погибающее отечество. И как один человек воспрянул народ. «Заложим жен и детей наших, постоим за русскую землю», в один голос решили нижегородцы и пошли выручать Москву.
А теперь?
Теперь в самом центре кремлевских святынь стоит безобразный деревянный забор с вырезанным на нем контуром Минина и Пожарского. Я понимаю, что это временно, но я созерцал это удивительное зрелище и подивился неуважению к славной нашей старине.
Зато Волга осталась без перемены и, приняв в себя Оку, по-прежнему, как и встарь, катит волны свои в далекое Хвалынское море. Могучая масса воды разлилась по лицу земли; волны ходят из края в край по
широкой Волге, а в них отражается и тысячами блесток дробится горячее солнце. Оно глядит на нас с высокого неба, лаская своим светом и Волгу, и берега ее, и Нижний, и далекие села и деревни.
Жизнь это тоже могучая широкая река. Откуда-то издалека светит над ней истина. А мы видим блестящее дробное и колеблющееся отражение ее в мутных волнах бурно текущей жизни.
Нижегородская ярмарка не произвела на меня того впечатления, какого я ожидал, может быть, оттого, что мы пробыли в Нижнем всего несколько часов, может быть, оттого, что она только что еще открылась.
Встав пораньше, мы взобрались на автомобиль и покатили дальше. Несмотря на ранний час, городская жизнь уже била ключом, и последним воспоминанием о Нижнем был вагон конки, у которой лошадь, увидев машину, стала поперек рельс, — вид довольно-таки курьезный.
Ну, и дороги в Нижегородской губернии! Это что-то невероятное! Перегон до Васильсурска был сплошным мучением. Солнце печет страшно, раскаленная пыль лезет в глаза, рот и уши. Исторические березы на большаке не дают тени, потому что большей частью вырублены. Изрытая ухабами и колеями грунтовая дорога извивается, как змея, — того и гляди свернешь с нее под откос. На многих спусках и подъемах она шоссирована; но, Боже мой, что это за шоссе! Лучше бы его вовсе не было. Встречается много пьяных, пытающихся вступить в пререкания и доказывающих, что мы не имеем права ехать им навстречу. В этих случаях я выходил из автомобиля и делал грозное лицо. Этого было достаточно. Урядников не встречал. Видел одного, почтенного старца, с длинной бородой, снявшего фуражку правой рукой и одновременно отдавшего честь левой. Это привело нас в чудное настроение духа. Разговоры тоже случались любопытные.
— Куда путь держите? — кричит нам встречный батюшка,в то время как автомобиль медленно сползает по спуску.
— В Василь... Далеко ли еще?
— Да верст семьдесят будет. Эх, машина хороша, — сел бы с вами, да поехал!
— А ходят здесь машины?
— Ходят, часто ходят. Вот в третьем году одна шла, да застряла...
Это по здешнему называется «часто».
От Лыскова дорога стала как будто бы лучше, но все же пришлось порядком-таки помучиться, и было совершенно темно, когда мы добрались до переезда через Суру, под самым Васильсурском. Здесь полноводная Сура впадает в Волгу, — получается широкое водное пространство. Его нельзя себе представить, не увидев воочию. А теперь, когда уже наступила ночь, оно казалось еще шире: другой берег потонул в темноте, а огни Василя были скрыты за изгибом нагорной стороны. Оттуда долетали свистки волжских пароходов и какой-то смутный шум. Нам предстояло ждать не менее часа: пароход с баркасом только что отошел на ту сторону.
Автомобиль окружила разношерстная толпа, частью ожидавшая перевоза, частью стоявшая из любопытства. Какой-то мужиченко, вынырнув из толпы, атаковал нас разговорами, Он сыпал, словно горохом, и никому не давал сказать ни слова.
— ...Тут машин таких много, а только не видать. Я их всех знаю, — все знаю, как какая устроена и как ходит. Вот у преседателя съезда есть. Как поедет, сейчас мне: приготовь номер, у Визгалина, значит. Или, скажем,
князь возжелают ехать. Сейчас тоже. Ну, и ему номер. А больше нет. Вы тоже у Визгалина остановитесь, первеющие номера!.. Вот к слову сказать, — Сура. Река, как река, да в ней стерлядка есть, и супротив той стерлядки никто не моги, значит. Так по всей Волге один Визгалин, у него на «Чайке» какова стерлядка?
Номера, к слову сказать, самые лучшие. И чтобы какая нечисть — ни-ни! Уж я-то знаю, служил у Визгалина официантом. Теперь был на работе, а он мне: приезжай, Митрич...
Он спрягал и склонял Визгалина во всех видах ипадежах и надоел нам отчаянно. В самый разгар рассказа слышу за собой тихий голос:
— Не слушай его, барин: непутевый он, и ничего из его слов не выйдет.
Я обернулся. В стороне стоял степенный мужик, вероятно, средних лет; лицо его невозможно было разглядеть в темноте, но угадывалось, что оно доброе и обыкновенное. Как-то незаметно вышло так, что мы
с ним очутились в стороне.
— Непутевый он, не стоит слушать. А я вот что располагаю: вы издалеча, поди, нездешние? Чай, из самого Питера?
Это было сказано скорее утвердительно и во всяком случае, не в виде вопроса.
— Я был зван туда. В Кронштадт, на службу. Только не поехал, мне — другое. Ты, говорят, женился бы. А мне другое. Тут, в Макарьевском, жил монах один, — вот он мне все и сказал.
— Что сказал?
— Этого передать нельзя. Вот я неграмотный, —значит, слепой. А ты грамотный, значит, светлый. Ты мне скажи: бывают такие, что знают? Промеж себя знают, и то, что от других сокрыто, им ведомо?
— Бывают.
— Ты хорошо сказал, барин. И вот они друг друга сейчас видят, только при других тоже говорить не надоть. Так?
У перевоза шла суетня, к берегу приближался баркас. Оттуда доносились голоса, спутники мои возились с автомобилем, скоро нужно было отправляться. А мы здесь, в сторонке, были совершенно одни.
— Вон там хлопочут. А ты посмотри на небо — звезды там светлые горят... им все единственно, что ты, что я, за всех Богу молятся. Как свечки в церкви, — все огоньки, огоньки, — вишь, сколько их! Я так
располагаю: огонек — свечкино лицо. Глаз на лице, — огонь во свещи. Так?
Он помолчал немного.
— У меня купецкий сын жил. Сказывали — в уме поврежден. Вот тому все было открыто. От писания толковать очень умственно. Он мне все передал, — только, говорит, никому не открывай. Теперь если я что доброе
пожелаю, так все можно. Только своим не моги. Вот у меня сын пьет, сам я вдовый. Что поделаешь? Теперь это зло так кругом и ходит. Наши мужики говорят, что, мол, с голоду выпьешь, оно и сытно. А только все врут, черт в ней сидит, в водке-то.
Баркас подошел, машину погрузили, время было ехать.
— Желаем здоровья, барин. Тебе желаю: от Бога счастья, здоровья и удачи. Что сказал, то будет.
Баркас тронулся. На Суре было тихо, и в зеркальную гладь ее смотрели с неба звезды. На палубе свежо и темно; только под колесами смутно белеет из-за кожухов пена. За поворотом потянулись по воде длинные полосы огней Васильсурска, и вдали, по Волге, как сказочное видение, бесшумно прошел сияющий
огнями большой волжский пароход. Картина была поразительно красива и полна неизъяснимой мистики, с которой неразлучна природа. Звездное небо говорило что-то реке, и река отвечала небу. А в закате струй чудились мне странные слова неведомого мужика. Он оказался прав: слова официанта были ни к чему. У
Визгалина номера не нашли, у Панова тоже, и пришлось нам приютиться в какой-то чайной.
Впрочем, хозяйка приняла нас с большим радушием и,несмотря на поздний час, был и самовар, и закуска. Она уступила мне свою комнату, отправившись сама куда-то в сарай. И я прекрасно провел остаток ночи среди карточек, развешенных по стенам, бумажных цветов, повешенных под иконой, бесструнной гитары в углу и больших черных тараканов, меланхолически смотревших на меня из широкой щели на полу...
Утро в Васильсурске выдалось прямо чудесное, —небольшой городок был залит солнцем сверху донизу. Расположен он на крутой горе; живописный вид еще более выигрывал от ласковой позолоты солнца. За Василем все чаще и чаще стали встречаться нам татары, попадались и чуваши. Отношение населения было по-прежнему самое хорошее. Деревни пошли как будто бы победнее и неряшливее. Зато поля хороши. Я не хозяин; но и на мой взгляд профана хлеба вышли очень хороши и большей частью уже собранное богатство
лежало в скирдах на сжатых полях.
При нашем проезде народ бросал работу и с любопытством глядел на невиданную машину: в этих местах попадались деревни, где никогда не проходил автомобиль. Жаркое солнце золотило здоровые загорелые лица, с полей неслось могучее дыханье земли и так и чувствовалась ее живительная сила. И несмотря на зной, духоту, пыль и трудную дорогу, путь наш был легок,
весел и приятен. [...]
Гейман В. По градам и весям родной земли (10000 верст на автомобиле). — СПб.: Издание технического издательства инж. Н. Кузнецова, 1914. — С. 24-36
|
| |
| |
| Рэмович | Дата: Понедельник, 24.06.2013, 04:43 | Сообщение # 2 |
|
Редактор сайта
Группа: Администраторы
Сообщений: 1325
Статус: Offline
| 1913 ВАСИЛИЙ ГЕЙМАН
Василий Васильевич Гейман (1870 — ?) — полковник-инженер путей сообщения, российский автогонщик, спортивный судья, журналист. Печатался в «Новом времени». Известно, что он в начале XX века неоднократно
оказывался победителем соревнований автомобилистов.
В 1913 году он стал инициатором автопробега по маршруту Санкт-Петербург — Новгород — Тверь — Москва — Владимир — Нижний Новгород — Казань — Симбирск — Самара — Саратов — Воронеж — Харьков — Херсон —
Одесса — Киев — Могилев — Витебск — Псков — Рига — Санкт-Петербург. Предполагалось, что в 1914 году Россия организует большие международные гонки на приз императора, и они пройдут именно по этому маршруту. Книга «По градам и весям родной земли», написанная В.В. Гейманом, должна была предварить гонки, рассказать о маршруте. Писалась она с той декадентской иронией, которая была характерна для начала XX века: участники пробега чувствовали себя передовыми людьми, интеллектуалами, поднявшимися над простодушной толпой, которая не доросла ни до современной техники, ни до их миросозерцания. Еще одной особенностью этой книги является настойчивое, назойливое повторение названий фирм, которые делали те или иные, как сейчас написали бы, автокомпоненты. Сделано это изящно: да, путешественники попали бы на такой версте в беду, если бы не самое современное и самое совершенное оборудование, изготовленное на предприятии такого-то, ведь оно обладает удивительными качествами...
Пробег стартовал 11 июля в полдень у ворот Русско-Балтийского завода, ведь сам автомобиль — «почтенное создание Русско-Балтийского завода, ...оригинален, очень подвижен и великолепно понимает
малейший намек руля».
Гейман представил в начале книги участников поездки.
«Номер первый — А.П. Нагель. Человек, пожирающий пространство и закусывающий шинами. Маленького роста, сухощавый, ловкий, фанатик автомобильного дела. Сидит на руле и распоряжается нашими жизнями».
Спортсмен-автомобилист и журналист Андрей Платонович Нагель (1877 — ?) был в 1902-1917 годах издателем крупнейшего русского автомобильного журнала, который так и назывался — «Автомобиль», побеждал в международных ралли, ездил по разным странам и континентам, пропагандируя «Руссо-Балт». Нагель закончил Петербургский университет, став юристом, некоторое время служил в Министерстве Путей сообщения. Одним из первых в России увлекся автоспортом и участвовал в самых первых отечественных гонках 11 октября 1898 года. Вскоре он начал печататься в различных изданиях, начал выпускать собственный журнал «Спорт», где главное место занимала тема автомобиля. Нагель в разные годы выпускал журналы «Двигатель», «Аэро», «Аэро и автомобильная жизнь», организовывал с 1907 года автосалоны, был членом различных клубов автомобилистов. В 1908 году он совершил первую крупную автомобильную поездку в Европу — в Париж и Венецию и написал о ней репортажи. А в следующем году — поехал в Рим и Неаполь и даже взобрался на Везувий на «Руссо-Балте» вместе с кинооператором, снимавшим пробег. По его словам, спуск с вулкана оказался труднее подъема. Нагель получил за ралли от императора орден Св. Анны III степени. После революции Андрей Платонович покинул Россию.
«Номер второй — С.А. Оцуп — в близком родстве стелеграфной проволокой, и поэтому фанатически любящий телеграммы всякого рода. Элегантен, молод, занимается, между прочим, фотографией. Сидит в автомобиле и снимает все попутные достопримечательности. Ему поручена казна». Сергей Авдеевич Оцуп (1889 — ?) происходил из еврейской семьи, жившей в Царском Селе. Некоторое время учился в Петербургском университете на физико-математическом отделении, но не закончил его. В 1915 году был призван на военную службу. Так-же уехал из России после революции. Стал в Берлине успешным предпринимателем,
кинопродюсером. Женился на популярной артистке германского немого кино Александре Цвикевич. Крестным отцом его дочери стал Альберт Геринг, брат одного из фашистских лидеров. Он и помог семье Оцупа скрыться в Испании, когда начались гонения на евреев. В Мадриде Сергей Оцуп получил известность как
коллекционер русских икон.
Вместо ожидаемых мировых гонок в 1914 году началась Мировая война.
|
| |
| |
| Рэмович | Дата: Понедельник, 24.06.2013, 05:47 | Сообщение # 3 |
|
Редактор сайта
Группа: Администраторы
Сообщений: 1325
Статус: Offline
| Дополнения:
Камаз-мастер в Вязниках репортаж
«КАМАЗ-мастер»и «точка на карте».
20 февраля 2012 автомобили команды «КАМАЗ-мастер», возвращающиеся с ралли-рейда «Дакар», впервые отклонились от привычного маршрута и сделали остановку в небольшом городке Вязники. Прославленные спортивные машины остановились в историческом центре города, где их ждали болельщики, местные автогонщики и те, кому ещё только предстоит сесть за руль спортивного автомобиля. И встреча эта,
произошедшая в год 100-летия с момента выхода отечественного автоспорта на международную арену, конечно же не была случайной.
Вязники- маленькая точка на карте нашей Родины. В 1913 году, через год после успешного дебюта на ралли «Монте-Карло», «Руссо-Балт» Андрея Платоновича Нагеля остановился в самом центре этой «точки», чтобы переночевать в гостинице «Свет». Патриарх российского автоспорта и первооткрыватель эры международных ралли, вместе с полковником Василием Васильевичем Гейманом, проводил реконессанс маршрута будущего грандиозного ралли-рейда на Императорский приз. Гонка должна была стартовать из Санкт-Петербурга, и проходить через Москву, Казань, Воронеж, Харьков, Одессу, Житомир, Киев, Псков, Ригу, с финишем в месте старта. В Вязниках, на берегу Клязьмы, планировалось разбить один из бивуаков. К сожалению, проведению столь грандиозного международного мероприятия помешала первая мировая война.
Прошло 58 лет, и на том же самом месте остановились гоночные «Москвичи-412» сборной команды СССР, только что выигравшие грандиозное марафонское ралли «Тур Европы 1971», а с 1986 по 1991 годы в старом центре Вязников проводились парады самодельных автомобилей, проходивших отбор перед выездом в традиционный ежегодный трансконтинентальный автопробег.
Не побывать в таком месте команда «КАМАЗ-мастер» просто не могла.
И команду здесь ждали!
Несмотря на рабочий день и жгучий мороз, около трёх сотен человек уже дежурили на площади. Автогонщики, болельщики, журналисты, телеоператоры, свободные от дежурства и находящиеся «при исполнении» инспектора ГИБДД, люди – просто интересующиеся техникой и автоспортом…
А самое главное – школьники – члены клубов Юных автомобилистов и Юных Инспекторов Движения, те, кому 10 июня этого года только предстоит впервые сесть за руль спортивного автомобиля. Именно для них журнал «Автопробег» - нижегородское отделение пресс-службы команды «КАМАЗ-мастер» организует грядущим летом в Вязниковском районе первые детские внедорожные автомобильные соревнования. И встреча с героями «Дакара» для подрастающего поколения – самый вдохновляющий фактор, память о котором останется на всю жизнь.
Естественно,что уложить в планируемые 30 минут ТАКУЮ ВСТРЕЧУ не удалось. Она длилась почти два часа, после чего автомобили команды «КАМАЗ-мастер», под эскортом машин ГИБДД, выехали на магистраль №7 и взяли курс на Набережные Челны.
Вязниковцы надеются, что команда«КАМАЗ-мастер» ещё не раз завернёт в их городок – в маленькую точку на большой карте мирового автоспорта. Организаторымероприятия: спортивная команда «КАМАЗ-мастер», Комитет по физкультуре и спорту города Вязники, ГИБДД города Вязники.
Источник репортажа:
http://vyazniki-extreme.ru/kamaz_master_vizit.html
Оцифровка глав книги «Проезжая через Нижний» -
Владимир Цыплев. Июнь 2013 года.
|
| |
| |
| Рэмович | Дата: Понедельник, 24.06.2013, 07:32 | Сообщение # 4 |
|
Редактор сайта
Группа: Администраторы
Сообщений: 1325
Статус: Offline
| Комментарий сайта "БЫЛОЕ":
"Седой израильтянин почтенного вида и с гордостью водил по помещению. Оказывается, он был под Плевной, в отряде у М.Д. Скобелева".
Речь идет об остановке В Геймана, А. Нагеля и С. Оцупа в Вязниках на Соборной площади. Разговаривали путешественники, вероятно, с Иваном Петровичем Ширмановым. Именно в его доме на углу Малой Благовещенской или улицы Поповой (в советское время улица Красная) располагались старые номера и трактир. Сегодня в этом доме на первом этаже отделение Сбербанка на месте трактира и квартиры на месте гостиничных номеров на втором этаже.
Ширманов рассказывает, что строит рядом современные номера. "Изволили видеть насупротив кирпичное здание? Это я гостиницу строю. Будет все, как следует, и ванны, и электричество, первый сорт, по науке".
Долгое время, до постройки гостиницы "Вязники" эта гостиница в Вязниках так и называлась с ширмановских времен - "Свет". В ней был и номер "люкс" со всеми удобствами. В 1949 году здесь жил Александр Трифонович Твардовский, которого избрали депутатом Верховного Совета РСФСР по Ковровскому и Вязниковскому избирательному округу. Здесь же в 1956 году останавливался Владимир Алексеевич Солоухин, который шел пешком от Москвы до Вязников и описал свое путешествие во "Владимирских проселках".
Первоначально этот угловой дом принадлежал Казанскому собору, который вспоминает В. Гейман, жил в нем священник протоиерей Флегонт Иванович Лавров. На здании отделения Сбербанка сохранился вензель - "И.П.Ш.", что означает "Иван Петрович Ширманов". Был ли он "израильского вида", как показалось Гейману, - доподлинно неизвестно, как и не описал вязниковский историк того времени С. Змеев воевал ли Ширманов под Плевной. Однако, нам нет ни смысла ни интереса ставить под сомнения слова Геймана.
Описывая въезд в город, Гейман упоминает колокольню и на горе - сад, куда они позже отправились ужинать. Речь идет о колокольне Благовещенского монастыря 17 века, ныне вновь действующего. Сад и "строящаяся гимназия" также существуют поныне. Надо сделать лишь одно уточнение: и гостиница "Свет" и мужская гимназия на горе были построены в 1912 году, т.е. столичные путешественники видели остатки строительных лесов, скорее всего, или застали некие благоустроительные отделочные работы.
Все упомянутые деревянные сооружения "в саду на горе", о котором позднее Алексей Фатьянов написал песню "В городском саду играет духовой оркестр", были уничтожены во времена "перестройки" в 1990 годы - сломаны были театр, тир, библиотека, кафе, танцевальный зал, детская игровая комната, открытая концертная сцена со зрительным залом на 800 мест, роскошные диваны в пяти липовых аллеях, скульптуры, вазоны и цветники.
Вход в "сад на горе" - парк Вязниковского льнокомбината в советское время:
www.fotomem.ru, 92 Kb
Казанский собор, в который заходили путешественники поутру:
www.fotomem.ru, 140 Kb
Колокольня Благовещенского монастыря, упомянутая в тексте:
www.fotomem.ru, 161 Kb
Гимназия и сад, в котором ужинали путешественники:
www.fotomem.ru, 104 Kb
|
| |
| |
