Главная » Статьи » Стихи и проза » Борис СИМОНОВ |
Борис СИМОНОВ Поэтический сборник 1994 года
НЕ УСТАВАЙ, ДУША МОЯ Стремясь во всем прямей быть, проще, Не пряча радостей, обид, Я, как березовая роща, Душою светел и открыт. Я улыбаюсь людям встречным, Дарю я девушкам цветы. Быть молодым хочу и вечным И раздавать друзьям мечты. Иного счастья мне не надо, Лишь получать бы от людей Улыбки радостные, взгляды И видеть белых лебедей. У леса щедрости учиться И славить радость бытия. За красоту и правду биться Не уставай, душа моя. 8 сентября 1993 *** В родниковых словах Я искал чистоту, Так хотелось найти их, С людьми поделиться. Ключевые слова Выражали мечту, Помогали к задуманной Цели стремиться. Но милей всех Сердечные были слова, Что дышали теплом, В трудный час утешали, От которых светлела Моя голова И несли ко мне люди Тревоги, печали. 7 сентября 1993 МОНА ЛИЗА Я любил. Было счастье мне взглядом обещано. Я сгорал от любви. От шального огня. Мона Лиза - святая, чистейшая женщина, Улыбаясь глядела с холста на меня. Я обманут был. Горечь - в душе, В жизни - трещина. Я шатался угрюмый, все в мире кляня. Мона Лиза - коварная, хитрая женщина, Улыбаясь, глядела с холста на меня. В СТАРОМ ДОМЕ Памяти О.Н. Высотской Здесь запах старинных духов И шорох мышей за стеной. И маленький томик стихов, Раскрытый далекой весной. Свисает чуть-чуть со стола Поблекшая стопочка нот, Хозяйка отсюда ушла И больше сюда не придет, В камине не вспыхнет огонь, В углах поселилась печаль, Как черный стреноженный конь Задумался старый рояль, 6 апреля 1968 НЕИЗВЕСТНАЯ По мотивам картины Крамского Мне видится полет коня. Туман. Карета. Угол дома. И смотрит, смотрит на меня Она надменно, незнакомо. И, гордость женскую ценя, Я не сержусь. Я вновь волнуюсь, Как неприступно на меня Ее ресницы замахнулись. Соболий мех, и синий бант, И перья страуса на шляпке. С реки плывет седой туман, И щеки студит ветер зябкий. На крышах тает снег. Весна. Как одиноко ей на свете! А ведь красавица она И рядом место есть в карете. *** Полыхал огнем вечерний запад. Дверь открыла, в комнату вошла. На воротнике мороза запах, На ресницах иней принесла. Опахнула свежим снегом, ветром, Положила сумочку на стул. Даже муж, забыв свои газеты, Удивленно на тебя взглянул. *** Косу заплетала, Глядясь в зеркала. Мой взгляд увидала, Глаза отвела. И руки ловчее Взялись ворожить. Сверкнула на шее Жемчужная нить. Ресницы возносятся. Падают вниз. И над переносицей Брови срослись. Косу заплетала, Взглянула нежней. И дрожь пробирала От близости' к ней. Май 1991 ЧТО ВИЖУ Я В ТВОИХ ГЛАЗАХ Что вижу я в твоих глазах: Все степи, степи да станицы, И кони, гривы их в цветах. Подруг твоих я вижу лица. Что вижу я в твоих глазах: Дороги, станции, машины, И любопытство в них и страх, И нагло-дерзкие мужчины. Что вижу я в твоих глазах: Наряд невесты, кольца, гости, Улыбку на твоих губах И взгляд нежданный, полный злости. Что вижу я в твоих глазах: Одежды, сорванные грубо, И лик твой бледный в зеркалах, И ровные, как жемчуг, зубы. Что вижу я в твоих глазах: Зубов твоих растаял сахар, К тебе с подарками в руках Приходит ночью тайный хахаль. Что вижу я в твоих глазах: Ложь и притворство, день замглелый. Еще раскаянье и страх, И гроб, обшитый тканью белой. 15 января 1990. Голицыно. МАЭСТРО С.Н. Русинову-Павлову Ритмичные звуки оркестра И шорох кримпленов, шелков, И важный, весь в белом, маэстро, Размеренный стук каблучков. Одна ты стоишь у ограды. Тебе поклонюсь я без слов. Меня очаруешь ты взглядом И жемчугом ровных зубов. Смущен я. Не сдвинуться с места, Но музыка манит, зовет... И важный, весь в белом, маэстро, Мне смелости он придает. Ладонь твоя голубем белым Легко мне взлетит на плечо. Сначала неровно, несмело, Потом станет нам горячо. 0 бурное это круженье! О сказочный этот полет! И кружатся пары, и тени За парами мчатся в полет. В глазах твоих нежность и радость, Смотрю на тебя я без слов, Твоим очарованным взглядом И жемчугом ровных зубов. И светит луна. И оркестра Разносятся звуки вокруг. И важный, весь в белом, маэстро, И жар наших стиснутых рук. Январь 1993. ЯША-ВЕЩУРА Людей подальше оттеснили. Взрывчатку в стену. - Шнур!.. Огня!.. - Постойте, Бога вы забыли, Пустите, нехристи, меня. Возник могучий и суровый: - Не дам!.. - вскричал звонарь слепой. За веру смерть принять готовый, Он возвышался над толпой. И взяли под руки героя, В сторонку люди отвели, Но все гремело над толпою: - Не дам!.. - А шнур уж подожгли. Собор взорвали. Сизой тучей Взметнулись в небо стаи птиц. - О боже, смерть принять бы лучше! Старушки наземь пали ниц. И, тишине внезапной внемля, Вскричал Вещура, возбужден: - Я слышал, гром сошел на землю И поразил злодеев он. Я видел - молнии сверкали На миг мне очи Бог открыл, Я видел, ангелы подняли Собор, и в небо он уплыл. Когда ж настанет благодатный День на Руси, крестился он, Собор с заоблачья обратно На место будет возвращен. А купол сбит... Стена упала... Сорвало крышу с алтаря... И площадь плакала, рыдала От слез слепого звонаря. 26 октября 1987 РАЗДУМЬЯ У ЗАБРОШЕННОЙ ИЗБЫ Хмель развесил на крыльце волокна. Досками забиты, слепнут окна. Покосились старые ворота, Будто бы скривила их зевота. Не живет никто в избе старинной. Затянуло стекла паутиной. Бабочка, забравшись через сени, Высохла в окне, как лист осенний. Спит хозяйка на кладбище рядом, А хозяин спит под Сталинградом. Сын их где-то на далекой стройке, Поздно возвращается с попойки. Еле доберется до общаги, Хвастается: - Пропил две бумаги!.. — Спит одетый в сапогах и в шапке. Утром скажет коменданту бабке, Повинится: - Стройка надоела, Мне деревня снится то и дело. — Откровенно говорит, без фальши: — Что тут?.. Бери больше, кидай дальше... А ведь где-то в дальнем милом крае У меня изба стоит родная. Был бы там я сам себе хозяин, Не скитался б в мире, словно Каин, Позабыл бы про заман-бутылку, К матушке ходил бы на могилку. Стал бы я работать на комбайне, Приобщился бы к житейской тайне, Дом себе поставил бы я новый, Зажил с молодухой чернобровой. Вот возьму, все брошу и уеду... — И опять хмельной придет к обеду, К вечеру до чертиков напьется: - Брошу пить!.. Уеду!.. – все клянется. 1990 НА ОКОЛИЦЕ Плакат с золотыми Словами висит: "Ничто не забыто, Никто не забыт!" А рядом старушка Седая живет. Сбочилась избушка, И крыша течет. Ни дров у старушки, Ни хлебушка нет, За долг отключен Электрический свет. Старушка горюет В потемках без света. Сыны на войне у ней Сгинули где-то. НАКАЗАНЬЕ Он голову свою в испуге щупал. Он щурился, как будто от огня: Спасите, люди, снова крест и купол Все падают из бездны на меня. И старицы со скорбными глазами Твердили: - Грешник ты! Забыл ты стыд!.. Ты храм взрывал, - то божье наказанье, Покайся. И тебя Господь простит. А беды умножались. И ослеп он, И у ларька с протянутой рукой Просил: - Подайте мне кусочек хлеба, Смятением объятый и тоской. Но горожане подавали скупо. Плетясь с клюкою на исходе дня, Он звал: - Спасите!.. Снова крест и купол Все падают из бездны на меня. НА ФРОНТ Друзьям - новобранцам последнего военного набора Нас, мальчишек зеленых, Под гребенку одну... И в телячьих вагонах Повезли на войну. Мы в раскрытые двери Озирали страну. И колеса нам пели: - На войну! На войну! Мы не знали печали. Мы в вагоне да - в пляс!.. Головами качали Бабы, глядя на нас... МОЛИТВА Услышь, Господь, мою молитву. Прости, коль в чем не разберусь. Но обманули тебя, видно, Коль столько бед послал на Русь. Или ты правды всей не знаешь, Или за правду принял ложь. Зачем ты подлых возвышаешь, А честных казни предаешь? Зачем работник без работы, Зачем бездельник сыт и пьян? И всеми брошены сироты - Их повезут за океан. Зачем так много злобы, страсти, Зачем идет на брата брат? И те, кто нынче ближе к власти, Народу голодом грозят. Молчит народ мой, с толку сбитый. Как справедливость люди ждут! Услышь, Господь, мою молитву, Твори суровый правый суд. *** Собирали поэта на юг, Дал штаны ему новые друг, И ботинки принес ему брат, Одолжила соседка деньжат. Раздобыли бутылку с вином, Чтобы в грязь не ударил лицом, Чтоб соседа в купе, так и быть, Мог от щедрой души угостить. Шляпу модную кто-то принес, Кто-то сунул ему папирос, Принесли чемодан и шинель, И поехал поэт в Коктебель. 1992 ДВЕ ТЕНИ Пьяная, веселая пришла, Млея от хмельного разговора. И с собой за ручку привела Рыжего проезжего шофера. На детишек зашипела: - Кыш!. И дочурка маленькая в сени Кинулась, и вслед за ней малыш, Обдирая ноги о ступени. Там в квартире и тепло и свет, Там, за рюмкой, телевизор глядя, Починая пачку сигарет, Улыбался потный рыжий дядя. А в сарае страшно и темно, Продувает ветер ситчик тонкий, И смотрели долго на окно Горестные детские глазенки. ЗАПАХ ЖАСМИНА Мне напомнит вдруг запах жасмина Тетю Олю, Быковку, наш сад. И высокий наш дом с мезонином – Итальянские окна - в закат. Люстры: блеск хрусталя дорогого, Стулья венские и на стене В строгой раме картина Брюллова С гордой дамой на сером коне. Мне шесть лет. Я в индейцев играю, Над Буянкой смеюсь от души, Корку хлеба я ей предлагаю И ее заставляю: "Служи!" Я все яблоки знаю: рахманку, Полосатый анис и ранет И люблю слушать птицу зарянку, Что в саду возвещает рассвет. Но придут коммунары толпою, И, крича, и бранясь недуром: - Мы хо-зя-е-ва!.. - Двери откроют И Буянку убьют топором. Все растащат: ковры и перину, Стулья венские, тюль на окне, Сапогами растопчут картину С гордой дамой на сером коне. - Так ей! Барыне!.. Так им - богатым!.. – Застучат в дивный холст каблуки. Заливаясь похабнейшим матом, Порастащат весь дом мужики. И угонят в Сибирь тетю Олю, В глушь, в тайгу, - мою крестную мать!.. Сколько зла на земле, горя, боли... Вечно детскому сердцу страдать. 21 июля 1992 НА ВОКЗАЛЕ Сидел он грустный на вокзале И зябко кутался в пальто, А рядом шли, толклись, сновали – Не замечал его никто. Он болен был. Но он держался. И вытирал платочком пот. И заодно старик боялся, Что так при людях и умрет. Кто был он: беженец иль дачник?. Увы, никто не знал о том. По залу бегала собачка В жилете бархатном с бантом. Все уделяли ей вниманье: Тот дал колбаски, тот ласкал. Старик печальный на диване Вдруг повалился и упал. И "помощь скорая" примчалась И забрала его с собой... И людям просто показалось: ...Упал, -- наверно, он хмельной? Ворвался в дверь осенний ветер И дождь принес из темноты... Собачкой в бархатном жилете Все снова были заняты. 4 сентября 1985 НОМО SАРIENS Я человек. Я зверем был когда-то. Я трудно шел. Куда ж явился я? Мне угрожает мной открытый атом: К чему ж прогресс и вся борьба моя? Ужель опять жестоким зверем стану, Ужель утрачу песню и мечту И вместо счастья, братских уз желанных Клыки и когти снова обрету!? ОТ ВАС ЗАВИСИТ... 0 люди, пожалел вас Прометей, Дал вам огонь, чтоб не страшила вьюга. Чтоб жить в тепле вам и растить детей, А вы огнем сжигаете друг друга. 0 люди, крылья вам принес Дедал, Чтоб вы свободны, словно птицы, были, А вы на крыльях носите металл, Вы смерть к свободным крыльям прицепили О люди, атом вам теперь открыт, И может стать земля цветущим садом. От вас зависит: счастьем одарит Иль станет для людей планета адом. 1981 ЗНАТЬ НЕ ДАНО... Зачем приду, и сам не знаю я, В луга и встану среди трав? О чем душа моя печальная, Грустит, все годы перебрав? Я вижу очертанья города, И как виденье и мечта Среди кромешной тьмы и холода Горит над крышами звезда. Как манит свет ее сияющий! Как будто нет ни зол, ни бед. Мне вспоминаются товарищи Далеких отроческих лет. И мать с отцом мне вспоминаются. Как странно, нет их на земле, А тьма сгущается, сгущается, Все ярче свет звезды во тьме. *** Борис Симонов родился в 1927 году в городе Вязники, Владимирской области, где живет и в настоящее время. (Данные 1994 года. Борис Тимофеевич Симонов умер в 2005 году. - В.Ц.) http://tsiplev.ucoz.ru/photo/vjazniki_nekropoli/malakhovaja_roshha/vjazniki_pogost_quot_malakhova_roshha_quot/96-0-1260 В годы Великой Отечественной войны, с 14 лет, он - рабочий трудового фронта; строил вместе со сверстниками и женщинами-солдатками узкоколейную железную дорогу, работал слесарем по ремонту вагонов на торфпредприятии "Буринское". С 1944 года Б. Симонов участник Великой Отечественной войны последнего военного призыва, минометчик. В рецензии на одну из книг Б. Симонова известный писатель Владимир Солоухин так отозвался о его стихах: "Поэзия Бориса Симонова, русского поэта-лирика, легко доходит до глубины человеческой души, до сердца, то есть выполняет свою основную задачу. Стихи Б. Симонова точны. Он говорит то, что хочет сказать... легко выходит на глубокие и широкие обобщения''. Член Союза писателей. Издание выходит в авторской редакции. "Федеральная целевая программа книгоиздания России' © Симонов Б., 1994 © "РБП", состав, оформление, 1994. Составитель Библиотечки — В.А. Ленцов. Редактор — В.П. Максимов . Художник — Е.Г. Горохов. Корректор — И.Е. Данилина. Тех редактор Н.Ю. Киселев. Тираж 1000 экз. Цена договорная. Зак. 118. Тип. "Момент". | |
Категория: Борис СИМОНОВ | Добавил: Рэмович (14.03.2013) | |
Просмотров: 1954 | |