В дни организации наркомата иностранных дел

ИДЁМ ДОРОГОЙ ПЕРВОПРОХОДЦЕВ

Хочу рассказать одну не очень известную историю времен Октябрьской социалистической революции. А, Г. Умблия, латышский стрелок, а потом — дипкурьер, прошедший через «револьверный лай» двадцатых годов, так рассказывает о первых днях советского народного комиссариата иностранных дел: «На работе остались только два чиновника: Леман и Петров, два вахтера, столяр и упаковщик. Все остальные чиновники МИДа, работавшие при Временном правительстве, отказались сотрудничать с большевиками». И наш интерес к этой пометке А. Г. Умблии потому, что один из оставшихся работать чиновников был Федор Никитич Петров — вязниковец, уроженец Станки.

,,.Как-то в Станках разговорились о Петровых, сосед подвел меня к дорожному кювету, туда, где сёйчас стоят обелиск а память о воинах, павших : в Великой       Отечественной войне. На обочине засыпанный песком и перевитый высохшей прошлогодней травой лежал надгробный камень. «Никита Петрович Петров» — вполне четко читалось на нем. Отец дипломата, он был простым станковским крестьянином.

Дом Петровых сохранился и по сей дёнь. Он стоит в середине главного деревенского «порядка», на улице, которая раньше называлась Кабацкой, теперь — Кооперативная. Сейчас в этом доме находится Станковский "сельский Совет.

Никита Петрович Петров был волостным старшиной . Это под его руководством сельский сход вынес «мирской приговор»: «О прекращении пьянства в с. Станки». Этот «приговор» за подписью «Н. Петров»  был опубликован в губернских ведомостях.

А когда в округе открылась первая сельская, библиотека для крестьян, то Н. П. Петров был одним иэ самых деятельных ёе организаторов.

Семья Петровых к беднейшим не относилась, некоторый достаток был: им принадлежал разводной наплавной мост через Клязьму. Мост этот, находившийся на месте нынешнего станковского парома, был разобран лишь л«т пятнадцать назад. На задах петровского дома стояла лавчонка для мелкой торговли. Небольшой доход в семье был, но все-таки деньги, на которые пришлось учить Н. П. Петрову своих сыновей, были «медными». Как доставалась учеба детям, можно , увидеть из документов Вязниковского уездного земского собрания за 1886 год.

«В Вязниковское очередное земское собрание бывшего фельдшера Мстерского приемного покоя Петра Никитича Петрова.

С первого мая 1883 года по первое августа 1886 года я служил фельдшером при Мстерском приемном покое, но желая, насколько возможно, продолжить свое образование, я решил оставить службу и поступить в Московский университет. Располагать на какую-либо материальную поддержку мне совершенно невозможно. Отец мой и без меня обременен слишком многочисленным семейством: первое, что содержит двух моих братьев — вдного в Шуйской гимназии, а другого — в техническом училище в Москве, второе — четверо маленьких детей и старуха, его мать, уже несколько лет не встающая со своего одра, требуют постоянного ухода. Содержать еще меня — это, следовательно, лишить бы куска хлеба такое многочисленное семейство или заставить отказать братьям в их образовании. Питаю лишь единственную надежду на помощь родного земства».

«Отцы земства» решили гак: «Удовлетворить ходатайство Петрова выдачей ему в продолжение двух л«т по 150 рублей взаимообразно, с поручительством отца его... за верность возврата денег».

Так учился Петр, брат будущего дипломата. Но гак же учился и сам Федор Петров. Он стал драгоманом — переводчиком с восточных языков, турецкого и персидского. В 1909 году — секретарь консульства в Кермене, значится «титулярным советником». Чин невелик, но будем помнить, что начинал-то Ф: Н. Петров «от сохи».

Между тем, крестьянское происхождение не могло не повлиять на взгляды молодого дипломата. Он видит тупик, в который завел Россию царизм, следит за революционным движением, сам проникается убежденностью о необходимости перемен. Приезжая на родину, Ф Н, Петров ведет тайные беседы с крестьянами, разъясняет им положение в стране, Обычно такие разговоры проходи ли за Клязьмой у мелководного озерка Осошное.

О политической платформе Ф.Н. Петров в те годы достоверных сведений почти нет. Вероятнее всего, его  Взгляды тогда были эсеровского толка. Но важен сам факт: в элите царского чиновника, в дипломатическом ведомстве — бунтовщик! За Ф.Н. Петровым установлено наблюдение. На одной из южных станций стычка с полицией.         Вспылившего дипломата связали, доставили в участок и там дали «порцию березовой каши». Этот инцидент получил шумную огласку. Еще бы: на этот раз выстеган был «человек с личностью, а не с «мордой», дипломат. Какие же права у простых граждан России? Где же дарованные свободы? — шумели журналисты. «Три министра были потревожены этим нашумевшим делом». Судейские «крючки» судорожно готовили удовлетворительную, по их представлениям, версию дела Петрова. Состряпали: «Оказалось, что не драгомана, а драгоман избил, что не над ним, а он глумился. А что касается порки, так выпорот драгоман был по личной просьбе для его собственного удовольствия…»

В итоге, «после произведенного следователем» по особо важным делам следствия драгоману г. Петрову' предложено подать в отставку.

Война, а потом февральская революция затормозили дело об отставке, И вот наступил октябрь 1917 года. Ф. Н. Петров в числе новых хозяев «бывшего министерства иностранных дел. на Дворцовой площади, 6» в Петрограде. «Там — пишет В. В, Соколов, автор книги «На боевых постах дипломатического фронта», — хозяйничали И. А. Залкинд, Ф. Н. Петров. После длительной борьбы со старым чиновничьим аппаратом им удалось получить ключи от основных помещений и сейфов.

Можно представить НКИД тех дней; «в наркомате не всегда было спокойно. При входе в «комиссариат, на лестницах и перекрестках стояли вооруженные винтовками красногвардейцы, а в наиболее важных местах — пулеметы». Охрану несли преданные революции люди, но с еще неустановившимися понятиями о дисциплине.

«От скуки охрана развлекалась стрельбой, и дипломатическая работа подчас совершалась под зловещую песнь пулемета»,

В марте 1918 года столицей республики стала Москва, Туда был переведен и Народный комиссариат иностранных дел. Остро встал вопрос о помещениях. Поначалу хотели разместиться в Здании Румянцевского музея. Но это означало бы ликвидацию музея. Решено было отказаться от этого варианта. Сотрудники НКИДа — А.Н. Вознесенский и Ф.Н. Петров — Занялись подыскиванием помещения. Задачу эту Петров успешно решил. Отдел личного, состава и хозяйственных дел, которым он заведовал, разместился в бывшем особняке Рябушинского на М. Никитской, дом 6,

И в эти годы он изредка наведывался на родину, в Станки. Бывало, Федор Никитич приезжал с друзьями, Вот что рассказывает Петр Александрович Елизаров об одном из таких визитов: «С ним еще один мужчина был, Залкин… или нет, Залкинд была его фамилия. Точно, Залкинд». И. А. Залкинд был соратником Ф. Н. Петрова.

А что дальше? Скажу прямо: достоверных сведений не имею. Жизнь может принимать разные обороты, и как ее круговерть закружила Ф. Н. Петрова, не знаю. Справка архива Министерства иностранных дел СССР скупа. «...Ф. Н. Петров действительно работал до декабря 1918 года в наркомате иностранных дел на должности заведующего отделом личного состава и хозяйственных дел... Дальнейшую его судьбу по материалам архива внешней политики СССР нам последить не удалось».

Он оставался при НКИД примерно до начала 1919 года, «Август Гансович, — спрашиваю я А. Г. Умблию, — а если рассматривать такой вариант: 1919 год, время неспокойное, мятеж левых эсеров. Человек с эсеровским прошлым в «святая святых» НКИД едва ли желателен. Освободили или даже... Понять можно»,

— Но я не замечал,—не соглашается старый дипкурьер, — чтобы у него были какиё-то несогласия с нами, Отлично помню его по переезду НКИД.. Деловой и при том вежливый, обходительный, милейший человек. А исчез он как-то вдруг, незаметно.

В, В, Соколов в беседе выдвигал другую версию: «В это время началась дипломатическая блокада молодой республики. Зарубежные связи пресекались, часть дипломатических работников осталась 6ез нагрузки. А на других участках работы остро требовались опытные люди, хозяйственники в частности. Часть сотрудников НКИД в этот период откомандировали на «узкие места», даже при несогласии Чичерина. По некоторым намекам можно предполагать. что Петров был направлен в Среднюю Азию, в Туркестан. все-таки бывший драгоман, знаток восточных языков.

Я запрашивал туркестанские архивные документы, Пока — безрезультатно.

Иду по Станкам. у завалинки старенького дома—3. Смирнова. «Тетя Зоя, — спрашиваю я, — никогда не видел портрет или фотографии Федора Никитича Петрова. Не знаете, у кого могла бы быть такая фонография?».

— А у меня, — отвечает...

Фотография в старинной модной рамочке, выцветшая до прозрачной желтизны, Можно, однако, еще разобрать; нестарый мужчина, в фуражке и мундире. Белые погоны с чистым полем — звание соответствует, видимо, капитану. Он прижал к груди сына. Простое крестьянское лицо. Федор Никитич Петров.

Ю.   ЕРОФЕЕВ.

Опубликовано в газте "Маяк" 1 сентября 1987 года.