| Главная » Статьи » Стихи и проза » Константин КЛИМОВ |
Вязники. Поэт Климов. 70 лет
(публикации 1987 года - В.Ц.) ОН РОДИЛСЯ ПОЭТОМ   … Мы подружились с Костей Климовым в Москве, в общежитии на Стромынке. Вязниковцев здесь было много: Леля Радугина, Нина Алексеева, Фая Фролова, Тося Шарова, Маша Шорина, Леля Мышляева — все из школы имени В.И. Ленина. Но у нас — свои мечты, своя дорога: мы влюблены в литературу. Через два года мы с Ларисой Карпеевой переехали в общежитие на улице Усачева. Ребята навещали нас и здесь. Бесконечные разговоры о Вязниках, о близких, чтение стихов, мечты, планы — вот содержание наших встреч. Нам надо было прочесть уйму книг, и мы пересказывали их друг другу, учили вместе латынь, готовились к экзаменам и спорили о вопросах жизни и смерти, о назначении человеке, о нашем собственном месте на земле. Когда приезжал Саша Огудин, казалось, что вместе с ним в комнату вваливается веселая ватага молодых героев его поэм. Все наполнялось горячей речью, боевыми песнями, удалым свистом. Саша один представлял целый театр. Костя был тихим, скромным, чутким, легко ранимым человеком. В его сердце жил образ милой девушки Зины. Она была далеко, в Вязниках, а ее глаза, ее улыбка, ее косы не давали покоя. В коридоре нашего общежития на Стромынке постоянно висела огромная стенгазета. И если там было стихотворение о девушке с косами, мы без подписи узнавали автора. Друзья знали: эта любовь навсегда и относились к его чувству очень бережно. В летние каникулы Костя работал в редакции газеты «Пролетарий», душой которой были талантливый журналист и художник Николай Васильевич Лебедев и в будущем поэтическая гордость Вязников Иван Алексеевич Симонов, отличный фотограф, веселый человек Павел Васильевич Хаберев. Редакция с этим составом сотрудников была родным домом для многих из нас. ...Наступила весна 1941 года. Мы сдаем экзамены за третий курс. Последние у нас 23-го и 28-го июня. И вдруг! Прошло 46 лет, а слов описать это «вдруг» нет и сейчас, нет сил вспоминать... Все почернело вокруг! Прошло несколько часов, а уже падают бомбы, снаряды, уже многих нет в живых... Но 23-го мы сдаем экзамены, сдаем и 28-го! Приехал Костя. Он грустен. В военкомате отказали: не годен. Конец июля. Москву бомбят. Слышны звуки канонады с фронта. Улицы ощетинились «ежами», окна витрин завалены мешками с песком. На карнизах осколки снарядов. От наших братьев нет писем. И Костя Климов решает бесповоротно: его место на фронте. В составе коммунистического батальона он покидает Москву. Одно из первых писем — от 20 января 1942 года: «Тебе известно больше всех: как и почему я попал в армию. Как коммунист иначе я поступить не мог... В боях наша коммунистическая дивизия будет обязательно гвардейской...» А в начале марта 1942 года на методической секции словесников в школе имени Парижской коммуны я вдруг услышала такую новость, которой сначала не поверила: в госпитале, в здании льнотехникума находится Костя Климов. Я сорвалась с места: скорее, скорее усидеть его! Он вышел из палаты в коридор на костылях. Из его слов я поняла, что Костя был ранен в ногу пулей навылет... Мы счастливы, что снова вместе, что удалось свидеться. В апреле город провожал в армию девчонок. В том числе и меня. Среди провожающих — родные, друзья, ученики, мои милые озорные мальчишки, и Костя Климов. С ним прощаемся у входа в городской театр на улице III Интернационала. Мы не знаем, что расстаемся навсегда... Еще полгода я получаю от него письма. Пишу сама. Подбадриваем друг друга. Костя снова в армии. Он учится на командира. Письма его по-прежнему теплы и нежны. Ведь он поэт, он родился поэтом! Мы оба верим в счастье будущей встречи, оба любим свой город. Оба помним тех, кто молчит... Но ведь они живы? Живы! Будем живы и мы. Мы вернемся. Но в июле 1945 года в Вязники вернулась одна я... Вот последнее письмо Кости: «2 октября 1942 года. Здравствуй, Любушка! Можешь поздравить: получил звание лейтенанта. Училище позади. Что будет со мной в дальнейшем, куда забросит меня армейская моя судьба, трудно сказать. Где бы я ни был и что бы ни делал, я буду всегда прежним Костей. Рад за тебя, что ты хорошо живешь. Остается только еще чаще получать твои хорошие письма. Их ты будешь писать на новый мой адрес, который сообщу сразу же, когда приеду на новое свое место. Любушка, милая, ведь это очень здорово — я лейтенант! Да здравствует самостоятельность, да здравствует дорога к работе и в конце концов — к победе! Желаю большого счастья тебе. Твой Костя».  Нового адреса Костя Климов не прислал. И в моей памяти навсегда остался молодым, 25-летним. Л. ПРИВЕЗЕНЦЕВА. г. Казань. Опубликовано в вязниковской газете "Маяк" 30 мая 1987 года. ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ Письма Ивану Симонову В тридцатые годы Константина Климова связывала тесная дружба с нашим земляком, в то время начинающим поэтом Иваном Симоновым. Когда Климов поступил в Московский институт истории, философии н литературы (ИФЛИ), он переписывался со своим другом, делился впечатлениями о Москве, присылал стихи для публикаций. В архиве И.А. Симонова сохранилось 9 писем н открыток Константина Климова, в которых ощутимы приметы того времени, стремления и мечты молодого поэта. Письма (в сокращении) публикуются впервые. Первая открытка от 27 ноября 1938 года начинается с прозаического сообщения о том, что в Москве нет галош: их просил купить Иван Симонов. Галоши были в то время предметом весьма дефицитным и… модным. А после этого — разговор о других делах. «Я послал стихи вам, какова их судьба и каков отзыв твой? Я тоже сижу на «военном» положении — отказало горло. Хриплю, как радио после починки. Но это все ничего. Главное — достать галоши. С приветом! Костя». Судя по письмам, Климову жилось в Москве очень трудно, потому что, кроме стипендии, других средств практически не было. В конце апреля 1939 года он написал своему другу. «Привет, Ваня»! Сегодня я поспал письмо ответственному секретарю Г. Гусеву. Мотив письма – работа. Ты молчишь, хотя и жду нетерпеливо твоего ответа. А ведь мне нужно узнать его поскорее, ибо в случае отрицательного ответа, я должен обратиться в РК ВЛКСМ, где, как ты знаешь, вожатых и педагогов назначают заранее. А работать мне обязательно надо...» Через две недели, получив ответ, Костя в приливе чувств пишет подробное письмо: «Твоя маленькая открытка мне сказала очень многое и была очень ценной, даже более ценной, чем думаешь ты. Итак, мы будем летом работать вместе. Повторяю: мне мадо работать, оборвался страшно и пополнять свои фонды не на что, надеюсь на лето и надеюсь крепко. Итак, Ваня, май прошел. Мне рассказывала Нина Алексеевна, что Клязьма в этом году разлилась широко-широко. Интересно, как? Хотелось бы мне увидеть наш городишко весенний, зеленеющий, тихий. И тебя хотелось бы увидеть... Стихи не пишу. Кое-что было новое, но мало. Некогда и... порою не могу. Зато в каждую свободную минуту читаю чужие. Увлекся Константином Симоновым, слежу со жгучим вниманием за полемикой сегодняшнего дня ка поэтическом фронте... Знаешь ли ты К. Симонова! Он поражает меня силой чувств, глубиной мыслей... А у тебя есть ли что-нибудь новое? Горячий привет Николаю Васильевичу Лебедеву. Знаешь, из всей редакции вашей ты и он мне всех ближе, особенно ты, Ваня, дорогой мой дружище. Так будь здоров, будь бодр, будь неистощимо весел, будь всегда таким, каким я тебя знаю и каким люблю, и пиши. С горячим приветом! Твой Костя». Поработав а июле — августе 1939 года в редакции «Пролетарий», Константин Климов в сентябре вновь принялся за учебу. Снова полетели из Москвы письма в Вязники. «Здравствуй, Ваня! Итак, я снова москвич, снова домосед, трезвенник, одиночник. Летняя пыль вязниковских «проспектов» сдута московскими ветерками. Эти же ветерки со всем пылом, какой только им свойственен, стараются высушить мои студенческие карманы. Но креплюсь, как древний монах, спасаюсь от «бесовских наваждений». Да, Ваня, пролетело лето и багрянцем листвы печалит оно сердце. Согласись, всего грустнее видеть уходящее детство, юность, лето... А ведь в этом-то, пожалуй, и вся прелесть и горечь нашей жизни... Все, Ваня, жду твоего ответа». Работал студент Климов на летних каникулах в редакции «Пролетария» и в 1940 году. Собирался работать и в 1941 году. Но помешала война. Второго июля пришла о редакцию газеты открытка. «Дорогие товарищи! Контракт не смог выполнить — виноват не я. Да и нельзя винить никого. Надо быть в такое время в Москве. И даже дальше. Сегодня еду работать по мобилизации. Куда — трудно сказать. Наверное, очень далеко. Хочу ехать! Желаю успехов в работе! Крепко жму всем руки. Обнимаю Ваню. Костя». А потом было народное ополчение и фронт. Иван Симонов тоже был призван в армию. Переписка оборвалась. Т. МАЛЫШЕВА. Опубликовано в вязниковской газете "Маяк" 30 мая 1987 года. Оцифровка, размещение и дополнения из архивов - В.Р. Цыплев. 2013 год. Еще на сайте "БЫЛОЕ" о Константине Климове: http://tsiplev.ucoz.ru/publ/obshhij_arkhiv_gazetnykh_publikacij/poeht_konstantin_klimov/5-1-0-143 | |
| Категория: Константин КЛИМОВ | Добавил: Рэмович (18.04.2013) | |
| Просмотров: 1629 | |